— Вон там внизу, возле колонны. Такая высокая леди с темными волосами, в малиновой шляпе и серой меховой накидке. Но ее там уже нет.

— Извините…

Отцепив от своей руки миссис Гулливер, лорд Питер прицепил ее к свободной руке мистера Марблза и нырнул в толпу. Мистер Марблз, который отнесся к эксцентричному поведению Вимси с полной невозмутимостью, препроводил обеих своих подопечных в пустой вагон первого класса. На дверях вагона миссис Кроппер заметила красную табличку с надписью «Забронировано для лорда Питера Вимси и сопровождающих его лиц». На протестующие возгласы молодой дамы, обеспокоенной тем, что у нее нет билета, мистер Марблз мягко ответил, что все предусмотрено, и что в отдельном вагоне им будет удобнее, поскольку никто не сможет нарушить их уединение.

— Как бы ваш друг от нас не отстал, — произнесла миссис Кроппер, когда поезд пришел в движение.

— Это было бы на него не похоже, — спокойно ответил мистер Марблз, разворачивая один за другим два пледа, снимая свою старомодную шляпу и заменяя ее удивительной дорожной шапочкой с ушками. Несмотря на владевшую ей тревогу, миссис Кроппер невольно задумалась над тем, где он откопал эту реликвию викторианских времен. Собственно говоря, шапочку сшил по собственному эскизу мистера Марблза один очень дорогой шляпный мастер из Вест-Энда, который питал глубокое уважение к достойному юристу, которого он считал настоящим джентльменом старой закалки.

Лорда Питера не было еще около четверти часа. Затем он внезапно просунул голову в дверь и с очаровательной улыбкой сообщил:

— Одна рыжеволосая дама в малиновой шляпе; три брюнетки в черных шляпах; несколько женщин с неустановленным цветом волос в шляпках мышиного цвета, надвинутых до бровей; старушки с седыми волосами, в самых разнообразных головных уборах; шестнадцать девочек-подростков совсем без шляп (точнее, их шляпы висели на вешалке, но среди них не было ни одной малиновой); огромное количество белокурых женщин в шляпах разных цветов; одна пепельная блондинка в платье медсестры. Насколько я помню, никто из них не подходит под описание. Наверное, мне лучше еще раз пройтись по всему поезду, чтобы отмести всякие сомнения. Там есть еще одна женщина с темными волосами, чью шляпу я не сумел разглядеть, потому что она болталась у нее за спиной. Может быть, миссис Кроппер согласится прогуляться со мной по коридору, чтобы посмотреть на эту даму.

Несколько удивленная, миссис Кроппер ответила согласием.

— Вот сюда, проходите. Это в четвертом вагоне от нас. А теперь слушайте, миссис Кроппер. Если вы вдруг узнаете какую-нибудь женщину, постарайтесь, чтобы она не заметила, что вы на нее смотрите. Мне бы хотелось, чтобы вы шли позади меня, бросая беглый взгляд в каждое купе. Обязательно поднимите воротник. Когда мы дойдем до купе, о котором я говорил, я вас собой загорожу, хорошо?

Они успешно выполнили эти маневры. Напротив купе, которое находилось под подозрением, лорд Питер закурил сигарету. Миссис Кроппер в это время рассматривала из-под его поднятого локтя даму, на которой не было шляпки. Увы, их ждало разочарование. Оказалось, что миссис Кроппер никогда раньше не видела эту леди. Миссис Кроппер и Вимси еще несколько раз прошлись из конца в конец поезда, но это не принесло никаких результатов.

— Что ж, оставим эту задачу Бантеру, — весело произнес его светлость, когда они вернулись на свои места. — Я направлю его по следу. А теперь, мисс Кроппер, пора перейти к делу. Прежде всего, мы будем рады услышать от вас любые предположения относительно кончины вашей сестры. Нам не хотелось бы растравлять ваше горе, но у нас есть подозрение, что за ее смертью что-то кроется.

— Я только одно могу сказать, сэр… то есть, наверное, мне следует называть вас «ваша светлость». Берта действительно была хорошей девушкой, в этом я могу поклясться. Она не позволяла своему молодому человеку никаких лишних вольностей. Я знаю, что люди сейчас говорят про нее разное, да это и не удивительно, потому что теперь много девушек, которые делают такое. Но поверьте, Берта никогда бы не совершила ничего нехорошего. Хотите почитать ее последнее письмо? Более милой, порядочной девушки и представить себе невозможно. К тому же она как раз готовилась вступить в счастливый брак. Неужели вы думаете, сэр, что девушка, которая пишет такие письма, могла вести развеселый образ жизни? Я места себе не нахожу, как подумаю, что о ней теперь говорят.

Лорд Питер взял у нее письмо и бегло просмотрел, а затем благоговейно передал его мистеру Марблзу.

— Мы вовсе так не думаем, миссис Кроппер, и вообще с радостью присоединяемся к вашей точке зрения. А вы не допускаете возможность, что некая дама под благовидным предлогом могла вовлечь вашу сестру в неприятную историю и поставить ее в положение, которое… ну, скажем так, глубоко шокировало бы девушку? Вообще, была ли она готова противостоять хитростям и уловкам лондонских мошенников?

И он в общих чертах изложил теорию Паркера о предполагаемом ужине на квартире у миссис Форрест и об ее участии в этом деле.

— Я бы не сказала, милорд, что Берта была особенно смышленой девушкой. Она вообще была не такой сообразительной, как я. Берта обычно думала о людях хорошо и верила всему, что ей говорили. В этом она похожа на отца. А вот про меня говорят, что я маменькина дочка. Я доверяю человеку только до тех пор, пока он не скрылся из глаз. Но я много раз предупреждала сестру, что нужно остерегаться женщин, которые заговаривают с девушками на улице. Берта должна была быть настороже.

— А если она хорошо знала эту женщину, скажем, по ресторану, — предположил лорд Питер, — и решила, что к такой милой леди можно спокойно зайти в гости. Или, может быть, сама эта леди предложила устроить мисс Готобед служанкой на хорошее место, или уж я не знаю что.

— Думаю, если бы она много общалась с этой леди, она бы рассказала о ней в письме, милорд. С ума сойти можно, сколько она мне всегда писала о посетителях. И Берта вряд ли захотела бы снова пойти в услужение. Нам это еще в Лихэмптоне до смерти надоело.

— Ну да, конечно. Сейчас вы затронули новую тему, к которой я хотел бы теперь перейти. Мы собирались расспросить об этом вас и вашу сестру еще до того, как произошло несчастье. Вы ведь служили в доме у мисс Виттейкер, которую вы недавно упоминали. Не могли бы вы поподробнее рассказать о причине вашего ухода? Это же было хорошее место, правда?

— Что ж, милорд, это было место не хуже других, хотя у девушек в услужении все равно нет той независимости, что в ресторане. Ну и, конечно, там было много хлопот по уходу за старой леди. Однако мы не имели ничего против, потому что она была очень любезная, добрая леди, и к тому же щедрая.

— Но со времени ее болезни всем в доме, вероятно, командовала мисс Виттейкер?

— Да, милорд; но все равно служить там было довольно легко. Многие девушки нам даже завидовали. Вот только мисс Виттейкер очень уж была привередлива.

— Особенно в том, что касалось китайского фарфора?

— Ах, вам и про это рассказали?

— Это я рассказала, милая, — вмешалась миссис Гулливер. — Я им все рассказала про то, как вы ушли с прежнего места и переехали в Лондон.

— Нас просто поразило, — вставил мистер Марблз, — что мисс Виттейкер так легко решилась расстаться с двумя столь опытными и, я бы сказал, столь благовоспитанными и привлекательными служанками из-за такого незначительного упущения.

— В этом вы правы, сэр. Берта — я ведь уже говорила, что она была очень доверчива — и правда всему поверила: и что она сама во всем виновата, и что мы очень обязаны мисс Виттейкер, которая простила нас за разбитый фарфор и с таким участием помогла нам перебраться в Лондон. Но я всегда чувствовала, что за этим кроется что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Правда, миссис Гулливер?

— Да, милая; вы мне тогда так и сказали: «…больше, чем кажется на первый взгляд», и я с вами полностью согласилась.

— У вас не создалось впечатления, что ваше внезапное увольнение было связано с какими-либо событиями, произошедшими до него? — продолжал мистер Марблз.

— Ну да, еще бы, — с возбуждением ответила миссис Кроппер. — Я и Берте про это говорила, только она не хотела меня услышать — сестра была вся в отца. «Помяни мое слово», — сказала я, — «Мисс Виттейкер не захочет держать нас в доме после той ссоры со старой леди».

— Что это была за ссора? — поинтересовался мистер Марблз.

— По правде сказать, даже не знаю, можно ли мне о ней рассказывать — все равно дело прошлое, а мы с Бертой к тому же обещали никому об этом не говорить.

— Разумеется, это дело вашей совести, — согласился мистер Марблз, жестом останавливая лорда Питера, который в порыве эмоций явно вознамерился вмешаться в разговор. — Но, если это может повлиять на ваше решение, я считаю себя вправе конфиденциально сообщить вам, что данная информация косвенным образом может оказать нам неоценимую помощь в расследовании ряда чрезвычайно странных обстоятельств, которые недавно дошли до нашего сведения. Кроме того, вполне возможно, что эти данные — опять же косвенным путем — помогут нам пролить свет и на трагическую кончину вашей сестры. В данный момент я не вправе сказать вам больше.

— Ну, раз так… — произнесла миссис Кроппер, — хотя я не пойму, какая тут связь… но если вы так считаете, наверное, мне лучше будет «выложить все начистоту», как выражается мой муж. Да и вообще, я ведь обещала ничего не рассказывать только знакомым из Лихэмптона — знаете, от греха подальше, а то там все такие сплетники.

— Мы не имеем никакого отношения к лихэмптонским обывателям, — заявил его светлость. — Мы никому не станем передавать ваши слова, пока в этом не возникнет острой необходимости.

— Ладно, тогда я вам все расскажу. Как-то поутру, в начале сентября, приходит к нам с Бертой мисс Виттейкер и говорит: «Девушки, будьте у меня под рукой, сидите на лестничной площадке, что возле спальни мисс Доусон, и никуда не уходите. Вам, наверное, придется к ней зайти и засвидетельствовать подписание одного документа. Для этого нужны два человека. Но самой мисс Доусон ни к чему видеть, что в комнате столько людей — я не хочу ее зря беспокоить. Поэтому, когда я вам сделаю знак, входите в спальню без шума. С вашего места будет видно, как мисс Доусон ставит свою подпись. После этого я сама принесу вам документ, и вы распишетесь там, где я покажу. Это все очень просто», — сказала мисс Виттейкер, — «от вас ровным счетом ничего не потребуется, только написать свои имена напротив слова «свидетели».