Уильям Уилки Коллинз - Без права на наследство

Сёрл-стрит, 29 октября

Дорогая мисс Гарт,

не могу передать, как я огорчен известиями. Обстоятельства, при которых Вы обращаетесь ко мне за помощью, таковы, что заставляют забыть о любых возражениях. Надежный человек выезжает в Эллонби уже сегодня. Как только я получу информацию от него, сразу свяжусь с Вами. Передайте это мисс Ванстоун, а также засвидетельствуйте ей мое почтение и сочувствие.

Искренне Ваш,

Уильям Пендрил

От месье де Блерио к ми ссис Леконт

Даркс-Билдингз, 1 ноября

Дорогая мадам,

с радостью сообщаю Вам, что получение информации оказалось менее сложным, чем я предполагал. Маршрут путешествия мистера и миссис Ванстоун прослежен от Сольвей-Фёрт до Дамфриз, а затем до коттеджа в нескольких милях от города, на берегах реки Нит. Точный адрес: Балиол-коттедж, возле Дамфриза.

Как ни странно, мои люди узнали, что до них в Эллонби уже побывал человек, занимавшийся аналогичными поисками. Они сочли, что это конкурент, посланный тем же нанимателем, который может лишить их законной оплаты за работу, а потому приняли решение устранить его с пути. Не буду вдаваться в детали, однако, кто бы то ни был, человека этого они, воспользовавшись численным преимуществом, сумели направить по ложному следу, южнее истинного маршрута. Я упоминаю об этом, так как полагаю, Вам надо поспешить с поездкой к хозяину.

Ваш верный слуга,

Альфред де Блерио

От миссис Леконт к месье де Блерио

1 ноября

Дорогой сэр,

я только что получила известие от Вас в Лондоне. Думаю, мне известно, что за незнакомец вел расспросы в Эллонби. Это неважно. Пока он обнаружит ошибку, я уже буду в Дамфризе. Вещи собраны, еду на север ближайшим поездом.

Обязанная Вам,

Вирджиния Леконт

Третьего ноября, к одиннадцати часам утра, в Балиол-коттедже остатки завтрака представляли собой странное зрелище: накрыто было на двоих, однако ел здесь кто-то один. Яичная скорлупа, скелет рыбы, крошки на тарелке, осадок напитка в бокале. Слуги давно научились не обращать внимания на слабости господ. Тот, кто пришел к столу позже, не должен наталкиваться на остатки трапезы другого – будь даже речь о близком родственнике, члене одной семьи. Так что когда мистер Ноэль Ванстоун вошел в комнату коттеджа Балиол вскоре после одиннадцати, он хмуро посмотрел на неприбранный стол и позвонил слугам.

– Убери на столе, – недовольно приказал он служанке. – А госпожа ушла?

– Да, сэр, около часа назад.

– Луиза внизу?

– Да, сэр.

– Когда наведешь порядок на столе, пришли ко мне Луизу.

Он прошел к окну. Раздражение улеглось, но на лице осталось кислое выражение. Надо сказать, брак изменил Ноэля Ванстоуна к худшему: щеки впалые, хрупкая фигура, заметная сутулость. Утонченность сменилась болезненностью. Редкие усы не были напомажены, как прежде, и теперь уныло свисали, подчеркивая опущенные уголки губ. Десять-двенадцать недель супружества состарили его на добый десяток или дюжину лет. Стоя перед окном, Ноэль Ванстоун механически обрывал листья с растения в горшке и что-то напевал.

За окном открывался вид на Нит. Тут и там виднелись лесистые колки между возделанными полями, по реке проходили суда, а по дороге медленно ползли в сторону Дамфриз нагруженные телеги. Небо было ясным, ноябрьское солнце сияло почти по-летнему, озаряя шотландский пейзаж и придавая ему праздничный вид, насколько позволяла поздняя осень. Однако Ноэлю Ванстоуну было все равно, ясный день или дождливый. Он ждал у окна, не меняя позы, пока не услышал, как Луиза осторожно постучала в дверь. Тогда он обернулся и позвал ее.

– Приготовьте мне чаю, – сказал он. – Меня оставили одного, никто обо мне не заботится.

Луиза молча взялась за дело.

– Госпожа ничего мне не передавала?

– Ничего, сэр. Она лишь сказала, что опоздает, если еще дольше будет ждать завтрака.

– А что еще?

– Когда она садилась в экипаж, сказала, что вернется, должно быть, через неделю.

– У нее было хорошее настроение?

– Нет, сэр. Думаю, госпожа была обеспокоена. Я могу еще что-нибудь сделать для вас, сэр?

– Не знаю. Подожди.

Он мрачно сел к столу. Луиза покорно ждала у двери.

– Думаю, госпожа в последнее время была не в духе, – заметил он с внезапным раздражением.

– Госпожа не слишком веселая, сэр.

– Что ты имеешь в виду? Не увиливай от ответа. Почему это она невеселая? Я что – пустое место в доме? Почему я ничего не знаю? Твоя госпожа уезжает и оставляет меня одного, как ребенка, а я даже вопрос задать не могу? Что значит – не слишком веселая?

– Я только хотела сказать, что госпожа не в духе, сэр.

– Тогда так и говори. Неправильный выбор слов может привести к весьма печальным последствиям. Госпожа сказала, что едет в Лондон?

– Да, сэр.

– А что ты подумала? Тебе кажется странным, что она поехала в Лондон без меня?

– Я ничего не думаю, сэр, я ведь только служанка. Я могу для вас что-нибудь сделать еще, сэр?

– Какая погода сегодня? На улице тепло? В саду солнечно?

– Да, сэр.

– Ты сама видела, что в саду солнечно?

– Да, сэр.

– Тогда подай мое пальто, я хочу прогуляться. Его почистили? Ты сама видела, как его чистили? Покажи. Если останется пыль, я этого бездельника уволю! Помоги мне надеть пальто.

Луиза подала ему пальто и шляпу, и Ноэль Ванстоун с раздраженным видом ушел в сад. Пальто было ему велико (оно прежде принадлежало отцу), шляпа тоже (ее он купил по дешевке). В этом облачении он казался особенно маленьким и хрупким, даже жалким. Шел он медленно. Тропа шла через сад, огибала дом и вела к реке, от которой была отгорожена низкой деревянной изгородью. Ноэль Ванстоун несколько раз прошел туда и обратно, а потом остановился в нижней части сада, облокотился на ограду и молча уставился на реку.

Мысли его крутились вокруг вопросов, которые он задал Луизе: обстоятельств отъезда жены. Чем дольше он размышлял о своей обиде, тем больше она становилась. Ноэль мог быть нежным и чувствительным, когда предмет переживаний был для него важен. Сейчас он горько вздохнул и покачал головой. И в этот момент услышал за спиной:

– Со мной вы были счастливее, сэр.

Он резко вскрикнул, обернулся и увидел миссис Леконт.

Это призрак или реальная женщина? Волосы ее были белы, как снег, лицо осунулось, глаза казались больше и ярче на фоне впалых щек. Она тоже заметно постарела. Одежда обвисла на похудевшей фигуре, былая осенняя красота покинула женщину, но голос остался выразительным, мягким и вкрадчивым.

– Возьмите себя в руки, мистер Ноэль, – сказала она. – У вас нет оснований пугаться меня. Служанка сказала, что вы в саду. Я искала вас, сэр, вовсе не для того, чтобы упрекать вас или расстраивать. Я прибыла лишь для того, чтобы исполнить главное дело моей жизни – служить вам.

Ноэль Ванстоун немного оправился, но все еще был не в силах заговорить. Он опирался на изгородь и молча смотрел на свою управляющую.

– Сэр, постарайтесь сосредоточиться на том, что я говорю, – продолжала миссис Леконт. – Я пришла не как враг, а как друг. Я была больна, потрясена, но сердце мое вас прощает, оно велит мне служить вам. Обопритесь на мою руку, мистер Ноэль. Небольшая прогулка на солнце поможет вам восстановить силы.

Она взяла его под руку и неспешно повела по садовой дорожке. Буквально за пять минут она восстановила над ним полную власть.

– Мне так много надо рассказать вам, сэр. Но сперва надо урегулировать некоторые дела. Мне сказали в доме, что миссис Ванстоун утром уехала. Надолго?

Она почувствовала, как рука хозяина задрожала. Он не ответил, сразу занимая оборонительную позицию, но в то же время желая помириться с внезапно явившейся миссис Леконт.

– Я никогда вас не подводил, Леконт. Я бы непременно вас нашел сам. Честное слово, вы вскоре получили бы от меня весть!

– Не сомневаюсь, сэр. Но сейчас дело не во мне. Прежде всего – ваши интересы.

– Как вы нашли меня здесь?

– Долгая история, сэр, со временем я вам обо всем поведаю. Пока главное, что я вас нашла. Миссис Ванстоун сегодня вернется? Чуть громче, сэр, я вас совсем не слышу. Уехала на неделю? А куда? Значит, в Лондон. А с какой целью? Простите, сэр, я не пытаю вас, но это очень, очень серьезные вопросы. Почему жена оставила вас здесь, когда решила поехать в Лондон?

Пока она расспрашивала, они успели вернуться к изгороди и там остановились. Ноэль Ванстоун постепенно начинал приходить в себя. Старая привычка перекладывать решение всех проблем на плечи управляющей позволила миссис Леконт взять инициативу, и теперь он готов был жаловаться, выплеснуть свою обиду, терзавшую его все утро и не поддержанную горничной жены.

– Я не могу отвечать за миссис Ванстоун, – заявил он капризным голосом. – Она не сочла возможным мне объяснить, что происходит. Она только сказала, что ей надо повидаться с друзьями в Лондоне, и она не приняла бы никаких возражений. Утром даже толком не попрощалась и сразу уехала. Поступила так, словно я ничего не значу. Вы не поверите, Леконт, но я даже не знаю, что за друзья у нее в Лондоне. Может быть, это ее дядя и тетя?

Миссис Леконт подумала, что Магдален отправилась к сестре или к мисс Гарт. Других друзей в Лондоне у нее не могло быть.

– Нет, это не дядя и тетя, – решительно заявила она вслух. – Я раскрою вам секрет. У нее вообще нет дяди и тети, – и с этими словами она повела хозяина в обратном направлении, к дому.

– Мистер Ноэль! – воскликнула она, внезапно останавливаясь на полпути. – Вы знаете, что стали жертвой наихудшего обмана? Я все вам расскажу. И частью обмана было то, что меня под ложным предлогом отправили в Цюрих.