Всем было ясно, что напечатанные марки представляют огромную ценность, особенно на Западе. Успели отпечатать пятнадцать тысяч экземпляров. После тщательной проверки установили, что восемь марок исчезло, остальные, разумеется, уничтожили. Тот, кто украл марки, вскоре объявился в Париже. Один французский делец купил марки и предложил их богатому клиенту, пока тот раздумывал, дельца убили, а марки исчезли.

С тех пор они как в воду канули, но, очевидно, что находятся они у какого-то коллекционера и не в России. Мой клиент готов заплатить за них крупную сумму. За последний год он познакомился со всеми видными коллекционерами и узнал, что этих марок у них нет.

Один Ларримор не захотел принять его. Наше мнение, что они у него и он не расстанется с ними ни за какую сумму. Впрочем, мы, возможно, и ошибаемся. Вы, как друг Ларримора, можете установить истину.

– Вся эта возня из-за восьми марок? – Эллиот воззрился на Кендрика. – Сколько же твой клиент намерен заплатить?

Кендрик снял парик, заглянул в него, как будто ожидал в нем что-то увидеть, и надел снова.

– Об этом ни слова, милый Дон. Вы должны знать, только сколько получите вы.

– Но почему я? Если ваш клиент так нетерпелив, почему он не наймет профессионалов, а не такого новичка, как я, и они обчистят виллу Ларримора.

Кендрик допил виски, вытер рот шелковым платком и улыбнулся:

– Мой дорогой мальчик! У Ларримора около трехсот тысяч марок. Как нанятый грабитель разберется, какие именно нам нужны? Ваша задача узнать, как он классифицирует марки, в каком именно ящике находятся русские марки и как можно быстро до них добраться. Не зная этого, можно искать неделями.

Эллиот хорошенько обдумал сказанное.

– Положим, я сумею получить к ним доступ, но как узнать, что это именно они?

– Правильный вопрос. – Кендрик открыл верхний ящик своего стола, достал стальную шкатулку и открыл ее ключом. – Вот фотография марки. Смотреть особенно не на что и легко запомнить. – Он подвинул марку Эллиоту.

Тот внимательно изучил ее. Кендрик сказал верно, смотреть не на что: голова мужчины с властным бычьим лицом и буквы СССР в правом верхнем углу.

– Ну что ж, поглядим, что можно сделать. – Эллиот подвинул копию обратно Кендрику.

– Вы должны быть осторожны с Ларримором, – говорил тем временем Кендрик. – Хотя мы почти уверены, что марки у него, но «почти» остается. Ему предлагали громадную сумму за марки, он отказал. Если что-то заподозрит, может положить их в банковский сейф, и тогда все пропало, операция не состоится.

Эллиот кивнул.

– Мы действуем вслепую, – продолжал Кендрик, – возможно, какой-то незаметный маленький коллекционер владеет этими марками, а Ларримор здесь ни при чем. Но если все-таки они у него, ваша задача узнать, где именно. – Кендрик умолк. – Я все обдумал, милый Дон. Вы поступите умно, передав мне всю информацию о марках, а я передам ее своему клиенту, который сам провернет дело дальше. В этом случае мы все равно платим вам двести тысяч, и вы ничем не рискуете. Что думаете об этом?

Эллиот немного успокоился.

Мысль ограбить Ларримора, даже руками Уинна, не радовала его. Если Кендрик может только обойтись информацией, тем лучше.

– Я согласен, Клод. Постараюсь сделать.

Кендрик встал.

– Ну, я должен бежать, дорогой, предстоит еще утомительная вечеринка, но бизнес требует жертв. Если понадобится помощь, рассчитывайте на меня. Еще раз призываю к осторожности.

– Не беспокойся, я берусь за дело из-за денег; впрочем, как и ты. – Эллиот тоже поднялся.

Кендрик, подождав, пока Луи закроет за Эллиотом дверь, снял телефонную трубку и набрал номер:

– Отель «Бельведер»? Соедините меня, пожалуйста, с мистером Радницем. Звонит Клод Кендрик.

Барни прервал рассказ и протер глаза:

– Эти сосиски, мистер Кэмбелл, как удар копытом мула, но хороши для пищеварения. Вы должны съесть хотя бы одну.

Я сказал, что в моем представлении пищеварение и копыто мула расходятся между собой, и отказался.

Барни пожал массивными плечами, прополоскал горло пивом, затем собрался с мыслями, которые рассеялись под ударом последней сосиски, и вернулся к рассказу.

– Теперь настало время ввести еще один персонаж, – сказал он. – Герман Радниц. – Барни надул щеки и выдохнул: – Радниц круглый год снимал особняк в пентхаусе «Бельведера», приезжая время от времени в Парадиз-Сити. Вам не надо объяснять, что это стоит уйму денег, но Радниц был очень богат. Я видел его два-три раза и, честно говоря, если бы больше никогда в жизни не увидел, это меня ни капли бы не расстроило. Вообразите почти квадратного коротышку со столь выпуклыми глазами, что им могла позавидовать лягушка-чемпион, и крючковатым толстым носом. Мне говорили, что он один из богатейших людей в мире, но, что он первостатейный сукин сын, я понял и сам. Слыхал также, что он известен по всему миру финансовыми операциями, имеет связи с иностранными представительствами, ни одна крупная махинация не обходится без его участия и что к тому же он на короткой ноге с политическими лидерами многих стран.

Таков человек, пожелавший заполучить марки с мистером И. Он держал целую шайку головорезов, готовых по его заданию убрать кого угодно. Насчет марок он дал задание, и его люди рыли землю, пока не вышли на Ларримора.

К удивлению Радница, марки находились в его любимом городе, где он отдыхал каждый год. Разузнав о Кендрике и его галерее, Радниц понял, что тот занимается не только легальным бизнесом. И, получив отказ Ларримора на предложение продать марки, Радниц решил действовать через Кендрика…

Тут Барни доел последнюю сосиску, и я подождал неминуемого возмездия. Наконец он пришел в себя и спросил:

– Ясен портрет, мистер Кэмбелл? Можно продолжать историю дальше, или у вас есть вопросы?

Я ответил, что вопросов нет и я весь внимание.


…Шофер и одновременно слуга Радница японец Ко-Ю открыл Кендрику дверь и с поклоном пригласил войти.

– Мистер Радниц ждет вас на террасе, сэр.

Кендрик прошел через огромную гостиную на террасу, где сидел Радниц в рубашке с короткими рукавами и полотняных брюках, разложив перед собой на столике кучу документов.

– А, Кендрик, проходи, садись. Хочешь выпить?

– Нет, благодарю вас, сэр. – И Кендрик сел подальше от столика с бумагами.

Он боялся Радница, но чувствовал, что может здесь неплохо заработать, и это перевешивало. Деньги играли основную роль в его жизни, не считая, разумеется, молодых людей, которые вечно жужжали вокруг него, как пчелы около улья.

– Есть какие-нибудь новости о марках? – спросил Радниц, перекатывая сигару в толстых пальцах.

– Дело подвигается, сэр. – И Кендрик доложил об Эллиоте.

Радниц внимательно выслушал.

– У Ларримора нет друзей, кроме Эллиота, вот я и решил…

– Не трать время, – жестко оборвал его Радниц, – о Ларриморе мне известно все. Лучше расскажи, кто такой Эллиот? Кинозвезда из бывших, если не ошибаюсь?

Кендрик подробно рассказал, как Эллиот остался инвалидом, как оказался в финансовом затруднении, как пришлось нажать на него, чтобы согласился содействовать.

– Думаешь, справится?

– Надеюсь, сэр.

– А если нет, какие еще возможности?

Кендрик сразу вспотел от страха:

– Я очень рассчитываю на него, сэр, но если не получится, придумаю что-нибудь другое.

– Что же именно?

– У Ларримора есть дочь, можно надавить через нее.

– Знаю, что у него есть дочь, давно взвесил эту возможность; если у Эллиота не получится, подключим ее.

– Я рассчитываю на него. – В голосе Кендрика не чувствовалось, уверенности.

– Хорошо, держи меня в курсе. – Радниц махнул рукой. – Спасибо, что зашел. – И снова уткнулся в бумаги.

Как только за Кендриком закрылась дверь, Радниц отложил бумаги и три раза хлопнул в ладоши. Через минуту личный помощник и секретарь Радница Густав Хольц, высокий, седеющий человек с глубоко посаженными глазами и тонкими жесткими губами, появился на террасе. Правая рука Радница, Хольц владел несколькими языками, был прирожденным математиком и досконально разбирался в политических хитросплетениях.

– Дон Эллиот, – не глядя на помощника, произнес Радниц, – бывшая кинозвезда. Заведи на него дело, устрой слежку, каждый день докладывай о всех его действиях. Смотри, чтобы ничего не заметил, действуй немедленно.

– Слушаю, господин Радниц, – кивнул Хольц.

И, зная, что приказ будет выполнен неукоснительно, Радниц выбросил из головы Эллиота.


Направляясь обратно в бунгало, Эллиот размышлял о том, как добыть марки при участии Синди, Уинна и Джоя, жаждавших ему помочь. Во-первых, его ждало интересное приключение, во-вторых, разрешение финансовых проблем и, наконец, жизнь – вызов лучшему киносценарию. После предупреждения Кендрика он понимал, что просто заявиться к Ларримору невозможно. Он не виделся с ним более трех месяцев, к тому же никогда не бывал в его доме. Можно было как бы случайно забежать в гольф-клуб, но там полно людей, которым он должен, да и пропуск давно просрочен. Вдруг он вспомнил о дочери Ларримора. Да, возможно, это сработает.

Дома был один Уинн, Джой и Синди уехали на «ягуаре» пополнить запасы продовольствия за счет супермаркетов.

После того как Уинн услышал о возможности похищения марок, он проникся идеей Эллиота. Получить пятьдесят тысяч за несколько бумажных марок казалось стоящим делом. Несмотря на то, как обращался с ним Эллиот, ему даже нравился этот красавец киногерой. Инстинкт подсказывал, что если кто-то и может спланировать похищение, то только Эллиот.

Сейчас Уинн смотрел на него с ожиданием, зная, что Эллиот побывал у Кендрика и, возможно, есть новости.

Эллиот пересказал беседу с Кендриком.

– После того, что рассказал Клод, я не могу прямо явиться к Ларримору, к тому же я вообще не хочу, чтобы меня кто-то видел. Поэтому главная роль переходит к тебе, – заключил он.