Прихлебывая пиво, Уолтер разгладил заметку — ту самую, что выдрал из газеты в Уолдо Пойнте.

«Территаун, 14 авг. Как сообщило сегодня руководство 3-го полицейского участка, в лесу примерно в миле южнее Территауна обнаружен труп женщины. Убитая опознана: миссис Хелен П. Киммель, 39 лет, проживавшая в Ньюарке, штат Ныо-Джерси. Причина смерти — удушение и дюжина зверских ножевых ра­нений и ударов в голову и тело. Ее сумочка, по всей видимости в полной сохранности, найдена в нескольких ярдах от тела. Она ехала автобусом к сестре, миссис Роуз Гейнс, из Ньюарка в Олба­ни. Водитель принадлежащего компании «Кардинал Лайнз» автобуса, Джон Макдоно, заявил, что хватился миссис Киммель после 15-минутной стоянки у придорожного ресторана в 9.55 вече­ра. Чемодан миссис Киммель остался в автобусе. Предполага­ется, что на нее было совершено нападение, когда она прогули­валась по шоссе. Никто из опрошенных пассажиров не слышал криков.

Муж убитой, мистер Мельхиор Дж. Киммель, 40 лет, владелец книжного магазина в Ньюарке, опознал труп, приехав сегодня- в Территаун. Ведется расследование».

Для очерков не годится, прикинул Уолтер: убийца скорее всего маньяк. Непонятно, однако, как это никто ничего не видел и не слышал, разве что она далеко отошла от автобуса. А может, подумал Уолтер, там ее встретил тот, кого она знала, незаметно завлек подальше под предлогом серьезного разговора, а потом взял и напал. Он подержал заметку в руке, затем потянулся к корзине и разжал пальцы. Бумажка спланировала на ковер рядом с корзиной. Бог с ней, потом подниму и выброшу, поду­мал он.

Опустив голову на руки, он вдруг почувствовал, что засыпает.

Глава 5

Во вторник утром Уолтер свалился с гриппом.

Клара настояла, чтобы вызвали врача установить диагноз, хотя Уолтер и без того знал, что у него грипп: кто-то из гостей упоминал о нескольких заболевших в Бенедикте. Тем не менее доктор Петрич приехал, определил грипп и уложил Уолтера в постель, прописав пилюли и пенициллин в таблетках. Клара задержалась на несколько минут, проворно собрала и разложила у него под рукой все необходимое — сигареты со спичками, книги, бумажные салфетки, поставила стакан воды.

— Спасибо, лапочка, большое спасибо,— не уставал повто­рять Уолгер. Он понимал, что докучает ей своей болезнью, что устроить его поудобнее она считает своим суровым долгом. Когда

он болел, что случалось редко, он стеснялся ее так же, как стес­нялся бы совершенно чужого человека. Когда она наконец ушла на службу, он вздохнул с облегчением. Уолтер знал, что за весь день она ни разу не позвонит ему и, прежде чем подняться его про­ведать, скорее всего еще посидит внизу, просматривая вечернюю газету.

Вечером он не смог заставить себя проглотить и ложки буль­она, который сварила для него Клавдия. В носоглотке горело и сад­нило, курение исключалось. От пилюль его тянуло в сон, а в проме­жутках между дремотой хандра обволакивала сознание черным плотным облаком. Он задавался вопросом, как дошел до такой жизни, что вот лежит и ждет прихода женщины, которую он счи­тает любимой, но которая даже не положит ему руку на лоб? Он задавался вопросом, почему не поднажал на Дика, чтобы они разделались с фирмой еще осенью, а не с первого января? Он го­ворил с Диком на вечеринке, обстановка, конечно, самая непод­ходящая, но на работе Дик избегал разговоров на эту тему, словно боялся, что Кросс понатыкал в конторе скрытые микро­фоны. Уолтер опасался, не придется ли ему в конце концов ухо­дить из фирмы одному. Но даже в своем раздражении, вызван­ном жаром, он понимал, что без Дика не обойтись. В задуманном ими бюро должны работать двое, а Дик как напарник обладал редкими по теперешним временам достоинствами.

Вернувшись с работы, Клара спросила:

— Тебе не лучше? Как температура?

Температуру он знал — днем Клавдия ставила ему градусник. 103 0 по Фаренгейту [4].

— Не очень высокая,— соврал он.— Мне уже легче.

— Прекрасно.

Клара освободила сумочку, один за другим выложив пред­меты на туалетный столик, и спустилась вниз ждать обеда.

Уолтер закрыл глаза и постарался не думать о Кларе, как она сидит в гостиной, слушает радио и читает вечернюю газету. Он завел игру, в которую иногда играл сам с собой, погружаясь вечером в сон или пробуждаясь поутру: представить перед гла­зами развернутый газетный лист и пробежать взглядом по первой фразе каждого сообщения. Сегодня в Гибралтаре Президент Республики Плюх Кумвум подписал в присутствии Министров иностранных дел Дамби-Лампи-Памп новое двустороннее согла­шение на основе взаимности... Жена заявляет: «Он убил мою лю­бовь! Я должна была спасти ребенка!»... Жуткую историю услы­шал вчера начальник окружного полицейского управления Poналд У. Дрочер. Молодая блондинка с расширенными от страха голубыми глазами поведала, как ее муж, ежедневно возвращаясь домой в шесть часов, избивает ее и ребенка сковородой... Климат в Южной Америке становится все умеренней, заявляют экспер­ты... Случайно обнаруженный в Боливии на левом склоне горы Ахинхе пластмассовый метеорит привел климатологов к выводу о том, что в ближайшие шестьсот лет шиншиллы научатся под­считывать собственный подоходный налог... Радиофото запе­чатлело вереницы скорбящих кафтанов у гроба с телом убитого советского исследователя Томяткина в Москве... Международная ярмарка трикотажных товаров торжественно открывается в зна­менитом кёльнском Стеклянном Резервуаре... Уолтер улыбнулся. Перед его мысленным взором возникла вырванная из газеты заметка о женщине, убитой на стоянке автобуса. Слова не при­ходили, но он увидел снимок. Она лежала среди каких-то деревь­ев, кровавый разрез пересекал щеку от глаза до уголка губ. Красавицей не назовешь, но лицо приятное. У нее были вьющиеся черные волосы, нормальное крепкое тело и доверчивый рот, из которого не преминул бы вырваться вопль ужаса при первой угрозе со стороны обидчика. Такая женщина ни за что не отойдет от автобуса с незнакомцем. Он представил, как к ней подходит некто знакомый. Хелен, нам нужно поговорить. Давай отойдем... Она смотрит на него с удивлением. А ты как здесь оказался? — Неважно. Нам нужно поговорить. Хелен, мы должны все это ула­дить. Это мог быть и муж, подумал Уолтер. Он попытался вспом­нить, говорилось ли в заметке, где тогда находился муж. Похоже, что нет. Может быть, Хелен и Мельхиор Киммель жили в своем маленьком семейном аду. Уолтер представил, как они ссорятся у себя дома в Ньюарке, в очередной раз снова ни к чему не прихо­дят, и вот жена решает поехать навестить родню. Если муж захотел ее убить, он мог отправиться следом в автомобиле, по­дождать, чтобы она сошла во время остановки. Он мог ей ска­зать: Нам нужно поговорить,— и жена отошла бы с ним под тем­ную купу деревьев недалеко от шоссе...

Вечером в четверг Клара заглянула к нему и немного поси­дела в изножье постели. Она боялась от него заразиться, поэтому спала на тахте у него в кабинете. Стоило ей три дня с ним не по­общаться, подумал Уолтер, как она расцвела на глазах. Он обме­нялся с ней всего парой слов, но она, похоже, и не заметила его молчания. Мысли ее вращались вокруг продажи новой недвижи­мости где-то на северном побережье.

Ненавижу ее, подумал Уолтер. Он остро сознавал это чувство и размышлял о нем не без своеобразного удовольствия.

В тот же вечер, немного позже, задремавшего было Уолтера разбудил шум подъехавшего автомобиля. На лестнице послы­шались два голоса, один из них женский.

Клара открыла дверь и пропустила к нему Питера Злотникова и девушку, которую звали Элли. Питер извинился, что они яви­лись без звонка. Элли принесла ему большой букет гладиолусов.

— Я еще не совсем умер,— смущенно пошутил Уолтер и огля­делся, куда бы их поставить. Клара ушла, рассердившись, как понимал Уолтер, что они нагрянули без приглашения, а вазы в комнате не было. Питер принес вазу из холла и наполнил в ван­ной. Уолтер откинулся на подушки и смотрел на руки Элли, пока она устанавливала в вазе цветы. Руки у нее были сильные и, как лицо, грубоватые, но прикасались к предметам легко и мягко. Уолтер вспомнил, что она играет на скрипке.

— Хотите чего-нибудь крепкого? — спросил Уолтер.— Или, может, пива? Оно там, в холодильнике, Пит. Спустились бы и на­лили чего хочется.

Всем захотелось пива, и Питер пошел за пивом.

Элли села в другом конце комнаты на стул, стоявший перед туалетным столиком Клары. На девушке была белая блузка с за­катанными рукавами, юбка из твида и туфли-мокасины.

— Давно вы здесь живете? — спросила она.

— Около трех лет.

— Очаровательный дом. Мне нравится жить на природе.

— На природе! — рассмеялся Уолтер.

— После Нью-Йорка для меня это — уже природа.

— Согласен, сюда без машины трудно добраться.

Она улыбнулась, ее карие с синевой глаза вспыхнули:

— Разве это не преимущество?

— Нет. Я люблю, чтобы меня навещали. Вы, надеюсь, за­глянете еще раз — у вас есть машина.

— Спасибо. Вы просто ее не видели. Побитый автомобиль с верхом, который плохо открывается, теперь я его и не закрываю, разве когда сильно льет. Но тогда протекает верх. Дома я ездила в родительской машине, так что в Нью-Йорке пришлось обзаво­диться собственной, хотя денег у меня кот наплакал. Вот и купила Боадицею [5] — я ее так называю.

— А где живут ваши родители?

— На севере штата, в Корнинге. Довольно унылый городиш­ко.

Уолтеру как-то довелось проезжать через Корнинг на поезде.

Городок запомнился ему серым-серым, вроде шахтерского по­селка. Элли с ним никак не вязалась.

Питер принес пиво и осторожно разлил по стаканам.

— Дым вас не раздражает? — осведомилась Элли.— А то не буду курить.