Порой, стоя на чужой лужайке в Бенедикте со вторым бокалом хайбола в руках, Уолтер вдруг задавался вопросом — а что он, собственно, делает среди этих милых, самодовольных, состоятельных и в высшей степени скучных людей, что он вообще делает со всей своей жизнью? Он постоянно размышлял о том, чтобы уйти из фирмы «Кросс, Мартинсон и Бухман», и обдумывал сделать это на пару с Диком Дженсеном, самым близким своим коллегой по службе. Дик, как и он, мечтал о собственной юридической консуль­тации. Как-то они с Диком всю ночь проговорили о том, чтобы от­крыть маленькое претензионное бюро в Манхаттане и заниматься делами, с которыми не пожелают возиться большинство юриди­ческих фирм. Гонорары будут маленькие, зато их будет много боль­ше. В уставленной книгами берлоге Дика они извлекли с полки Блэкстоуна с Уигмором [2] и поговорили о чуть ли не мистической вере Блэкстоуна в возможность построить образцовое общество с помощью права. Для Уолтера это стало возвращением к увлечен­ности студенческих дней, когда право было в его глазах благород­ным оружием, которое он учился применять на практике, когда в глубине души он чувствовал себя юным рыцарем, готовым высту­пить на защиту беспомощных и в поддержку праведных. В ту ночь они с Диком решили уйти из фирмы первого января нового года и снять помещение под бюро где-нибудь в районе Западных сороковых улиц. Уолтер переговорил с Кларой, которая хотя и не выказала по этому поводу особых восторгов, разубеж­дать его тоже не стала. C деньгами трудностей не предвиделось: судя по всему, Клара собиралась зарабатывать не менее 5 тысяч долларов в год. Дом был полностью оплачен — их свадебный пода­рок от матери Клары.

Единственный положительный ответ на вопрос Уолтера о том, что он делает с собственной жизнью, могло дать юридическое бю­ро, которое они с Диком собирались открыть. В мечтах он рисовал себе процветающее дело, толпы довольных клиентов. Но уверен­ности в том, что их предприятие будет полностью отвечать заду­манному, у него не было. Вдруг Дик охладеет к проекту? Уолтер чувствовал, что идеальный успех приходит нечасто. Люди прини­мали законы, ставили перед собой цели, а затем их не достигали. Вот и женитьба не оправдала его ожиданий; Клара тоже их не оправдала, да и сам он, по-видимому, оказался не тем, на кого она рассчитывала. Однако он старался и все еще продолжал ста­раться. Он мало в чем был абсолютно уверен, но не сомневался, что любит Клару и счастлив ее ублажать. Итак, у него была Кла­ра, и он ублажил ее тем, что пошел работать туда, где работает, что живет здесь, среди всех этих милых неинтересных людей. А Клара, судя по всему, если и не очень довольна собственной жизнью, все равно не желает никуда переезжать или заняться чем- то другим. Уолтер с ней говорил на эту тему. В тридцать лет Уолтер пришел к выводу, что неудовлетворенность — нормальное состоя­ние человека. Он полагал, что для большинства людей жить — это значит чуть-чуть не дотягивать до одного, другого, третьего и так далее идеала, и слава Богу, если рядом есть любимое су­щество. Но он не мог закрывать глаза на то, что Клара, про­должай она и дальше вести себя в том же духе, способна убить последние надежды, что он с ней связывает.

Весной, полгода тому назад, они с Кларой впервые поговорили о разводе, но потом с грехом пополам помирились.

Глава 3

Вечером 18 сентября с полтора десятка машин вытянулись в цепочку вдоль одной стороны Марлборо-Роуд, а еще несколько стояло на лужайке перед домом Стэкхаусов. Кларе не понрави­лось, что автомобили заехали на лужайку — последнюю совсем недавно щедро удобрили суперфосфатом, агроизвестью и пятьюде­сятью фунтами торфа, что обошлось почти в двести долларов вместе с работой. Клара велела Уолтеру попросить гостей пере­ставить машины.

— Я бы сама попросила, но, по-моему, это дело хозяина до­ма,— сказала она.

— Уберут эти, поставят другие,— возразил Уолтер.— Все подъезжают к самому дому, потому что женщинам неудобно идти на высоких каблуках по нашей дороге. Могла бы сама понять.

— Я так понимаю, что ты боишься их просить,— парировала Клара.

Уолтер понадеялся, что она не станет никого просить. В Бе­недикте было принято оставлять автомобили на лужайках.

Гости, включая Филпотов, самую пожилую и консервативную чету, казалось, пребывали в отличном настроении. Мистер Фил- пот пришел в белом смокинге, черных брюках и лакированных бо­тинках — по привычке, решил Уолтер, поскольку Клара ясно дала понять, что мужчинам не нужно являться в вечерних костюмах, а женщины могут, если захотят. Женщинам всегда хочется разо­деться, а мужчинам — никогда. Миссис Филпот подарила Кларе большую коробку шоколадных конфет. Уолтер видел, как она ее вручила, сопроводив парой комплиментов, от которых Клара зарделась. Дней десять тому назад Клара продала поместье у Залива Устриц одному из филпотовских клиентов.

Уолтер подошел к Джону Карру — тот в одиночестве стоял перед камином, где были навалены ветки кизила. Его лицо по­немногу обретало то выражение невозмутимого благодушия, кото­рое появляется после четырех-пяти стаканчиков. Джон сообщил, что был на приеме с коктейлями где-то в Манхаттане и приехал прямо оттуда, не успев пообедать.

— Съешь сандвич,— предложил Уолтер.— На кухне их целые горы.

— Никаких сандвичей,— твердо отказался Джон.— Нужно беречь фигуру, и если уж толстеть, так лучше от твоего шотланд­ского виски.

Джон поведал Уолтеру о готовящемся выпуске его журнала, посвященном исключительно стеклу и стройматериалам из стекла. Джон Карр издавал «Контуры», архитектурный журнал, который сам же основал шесть лет тому назад и который теперь успешно конкурировал на рынке периодики с солидными изданиями по архитектуре, имеющими целую редколлегию. Уолтер видел в Джо­не редкий образец американца — хорошо воспитанного и широко образованного, однако готового работать как вол, чтобы добиться своего. У родителей Джона не хватило денег помочь ему выйти в люди, последние годы учебы в архитектурном институте ему даже пришлось подрабатывать. Уолтер откровенно восхищался Джо­ном и не скрывал, как ему льстит, что он нравится Джону. Эту дружбу Уолтер даже отнес к разряду «неравноценных», понятно, имея в виду, что он не ровня Джону.

Джон спросил, не удастся ли Уолтеру удрать в следующее воскресенье порыбачить под парусом у Монток-Пойнт с ним и Ча­дом.

— Если Клара захочет присоединиться, прекрасно,— сказал Джон.— У Чада новая подружка, Клара могла бы остаться с нею на берегу, пока мы ловим с лодки. Ее звать Милли. Умная девуш­ка, может понравиться Кларе. Клара любит побережье, так ведь?

— Я ее спрошу,— ответил Уолтер.— Сам бы я с удовольствием поехал.

— Кстати, где Чад?

Уолтер криво улыбнулся:

— Боюсь, что на сегодняшний день Чад — persona non grata [3].

Джон махнул рукой, словно говоря: «Все ясно, не будем об этом».

Уолтер взял с подноса, которым Клавдия обносила гостей, ста­кан с хайболом и направился к миссис Филпот. Та заявила, что у нее еще осталось, но Уолтер настоял. Болтая с ней у камина, Уол­тер, отстранив украдкой Джеффа ногой, пресек его поползнове­ния на голень собеседницы. Джефф убежал к дверям приветство­вать вновь прибывших. Гости были для пса сущим праздником. Он мотался по гостиной, террасе и саду, все его ласкали и угощали канапками.

— Ваша жена, мистер Стакхаус, самый лучший маклер из всех, что у нас работали,— говорила миссис Филпот.— Если она берет­ся за дело, то, думаю, сумеет продать или купить все на све­те.

— Передам ей ваши слова.

— Ну, она, верно, и сама знает,— заметила миссис Филпот, подмигнув ему.

Уолтер в ответ улыбнулся, чувствуя, что ее маленькие, голу­бые, в сетке морщинок глазки поведали ему величайшую тайну.

— Только не позволяйте ей гореть на работе,— сказал он.

— Так уж она устроена, и с этим, боюсь, ничего не поде­лаешь.

Он кивнул, улыбнувшись. Миссис Филпот сказала об этом весе­ло, и, с ее точки зрения, это, разумеется, было прекрасно. Уолтер заметил Клару — она стояла в дверях, ведущих из Истиной в холл — и подошел к ней.

— Все идет хорошо, правда? — спросил он.

— Да. А где Джоун?

— Джоун позвонила, что не сможет приехать. У нее мать забо­лела, она сидит при ней дома.

Джоун была секретаршей Уолтера — умная, красивая двадца­тичетырехлетняя девушка, он ее высоко ставил. Уолтер был дово­лен, что Клара не ревновала его к Джоун.

— Верно, матушка ее вконец занедужила,— заметила Клара.

Собственную мать Клара не любила и, как заметил Уолтер, не одобряла тех, кто любит свою.

— Сегодня ты потрясающе выглядишь, Клара, просто потряса­юще!

Клара наградила его взглядом и тенью улыбки, продолжая в то же время считать гостей.

— И тот, другой, как там его? — Питер. Его тоже нет.

— Пит Злотников! Верно,— улыбнулся Уолтер.— Молодец, что заметила: вы ведь незнакомы.

— Но тех, кто пришел, я знаю — о чем тут говорить.

На часах Уолтера было десять минут одиннадцатого.

— Может, еще появится. Он, должно быть, заблудился.

— Он с машиной?

— Нет, у него нет автомобиля. Думаю, приедет поездом.

Уолтер собирался предложить Питу переночевать на диване у него в кабинете, если никто не сможет подбросить того до Нью-

Йорка, но решил поставить Клару в известность, только если это и вправду понадобится.

— Кстати, лапочка, Джон приглашает меня на рыбалку в сле­дующее воскресенье. У Монтока. Тебя приглашают присоединить­ся и провести время на берегу, если, понятно, захочешь, пото­му что подруга... подруга Джона тоже поедет.

— Подруга Джона?

- Ну, скажем, знакомая,— исправился Уолтер, потому что Джон после развода подчеркнуто сторонился женщин.

На маленьком личике Клары появилось озадаченное выраже­ние, как будто она на минуту утратила равновесие и обретет его не раньше, чем, всесторонне обозрев предложение, уяснит для себя все его плюсы и минусы.