— Я хочу вызвать Дафну Арлингтон, — заявил Бюргер.

Дафна Арлингтон поднялась на свидетельское место, назвала свое имя, адрес и степень своего родства с Дилейном Арлингтоном.

— Пришел ли к вам вчера ваш дядюшка и сообщил ли он вам о том, что обнаружил что-то в беседке для барбекю? Нечто такое, что причинило ему массу^ беспокойства? — спросил Бюргер.

— Возражаю на том основании, что вопрос, основанный на слухах, требует доказательств, — заявил Мейсон.

Гамильтон Бюргер нахмурился:

— В настоящий момент я не требую никаких доказательств. Я просто хочу выяснить подробности разговора, который обоснует вызов Дилейна Арлингтона для дачи показаний.

— Я все еще возражаю на том основании, что это пересказ чужих слов. Если обвинение желает спросить свидетельницу, располагает ли Арлингтон, какими-то уликами, про которые он ей рассказывал, следует сначала спросить об этом самого Дилейна Арлингтона, а затем уже вызырать эту свидетельницу для подтверждения его слов.

— Существуют ли какие-нибудь возражения против того, чтобы вызвать Дилейна Арлингтона? — спросил судья Краудер.

— Я бы предпочел сначала заложить фундамент, — ворчливо произнес Гамильтон Бюргер, — но, если суд желает, чтобы это было сделано таким образом, я не возражаю… Вы можете быть свободны, мисс Арлингтон, а на место для дачи свидетельских показаний вызывается Дилейн Арлингтон.

Арлингтон поднялся на возвышение.

— Ваше имя — Дилейн Арлингтон? Вы владелец того дома, где состоялось барбекю, фигурирующее в разбираемом деле?

— Одну минуточку, — вмешался Мейсон, — могу ли я спросить у обвинения, задан ли данный вопрос с целью доказать вину Селмы Энсон, моей подзащитной?

— Разумеется! — рявкнул Бюргер.

— В таком случае мне хотелось бы указать на то, что этот свидетель имеет право не отвечать на ваши вопросы.

— То есть почему? — насторожился судья Краудер.

— Он муж обвиняемой, — объяснил Мейсон.

В зале заседаний воцарилась тишина. Потом Гамильтон Бюргер, покраснев от злости, заорал на Перри Мейсона:

— Так вот почему вы настаивали на том, чтобы вашу клиентку освободили под залог? Это же самое явное неповиновение закону. Кто дал вам право препятствовать осуществлению правосудия?

Судья Краудер многозначительно постучал карандашом по столу:

— Разрешите мне самому во всем разобраться, господин прокурор.

— Если мне разрешат сперва сделать одно заявление, — спокойно произнес Мейсон, — я уверен, что данное недоразумение сразу же рассеется.

Судья все еще хмурился:

— Я ле уверен, что желаю выслушивать в это время ваши заявления, особенно ввиду того факта, что суду не нравится выявленное положение вещей. Воспользоваться тем обстоятельством, что обвиняемая освобождена под залог, и посоветовать ей выйти замуж за основного свидетеля, на мой взгляд, является извращением правосудия. Я намерен лично разобраться в данной истории как с точки зрения этики вашего профессионального поведения, так и с точки зрения неправомерного использования процессуальных законов. А теперь, если желаете, можете делать свое заявление.

Мейсон поклонился:

— Благодарю, ваша честь. Я хочу подчеркнуть, что брак Дилейна Арлингтона и Селмы Энсон был заключен не с целью препятствовать осуществлению правосудия, как решил обвинитель. Роман между ними продолжался в течение довольно’продолжительного времени, и, как я считаю, если бы мистер Арлингтон не был заинтересован в браке с обвиняемой, это дело вообще никогда бы не дошло до суда. Далее, чтобы показать мои благие намерения, я рекомендую мистеру Арлингтону не воспользоваться предоставленной ему законом привилегией. Мы будем просить, чтобы свидетелю разрешили дать показания. Я просто хочу, чтобы суд понял, что это делается добровольно со стороны обвиняемой и ее супруга и что это лучший ответ на обвинение окружного прокурора в том, что брак заключен, чтобы воспрепятствовать правосудию. Могу еще раз повторить, что он явился кульминацией романтической привязанности этих двоих людей. Короче, чтобы избавить свидетеля от ненужных переживаний и в то же время, помочь окружному прокурору добиться истины в разбираемом деле, я сам хочу сообщить, что вчера утром свидетель отправился в беседку, где происходил барбекю, и принялся осматривать все помещение. Проверяя темные углы шкафчика под раковиной на кухонной половине беседки, он нашел баночку фезерфарма, которая была до половины заполнена препаратом. Я хочу далее сообщить, что свидетель, потрясенный и расстроенный своей находкой, передал коробочку своей племяннице Дафне, которая, в свою очередь, передала ее мне. Я принес эту до половины заполненную баночку в суд и с огромным удовольствием прошу принять ее в качестве вещественного доказательства защиты.

— Защиты? — заорал Гамильтон Бюргер. — Вы в своем уме, советник?

— Совершенно верно. Вещественное доказательство защиты, — повторил Мейсон.

Дилейн Арлингтон, который все еще оставался на месте для дачи свидетельских показаний, растерянно смотрел на адвоката; от изумления у него даже слегка приоткрылся рот.

Мейсон достал стеклянную баночку с белым порошком и приблизился к свидетелю.

— Скажите, именно эту баночку с фезерфармом вы отдали Дафне?

— Одну минуточку, — вмешался Гамильтон Бюргер. — Я предпочитаю поверить на слово заявлению защитника, нежели допустить техническую ошибку, заставив мужа обвиняемой явиться орудием в наших руках для предоставления вещественного доказательства, которое приведет к ее осуждению.

— Совершенно необычайная ситуация! — воскликнул судья, выжидательно глядя на Перри Мейсона.

— Ну что же, господин обвинитель, в таком случае я сейчас попробую доказать, что это на самом деле вещественное доказательство защиты. Как суд в скором времени увидит, у свидетеля нет ни малейших оснований пытаться помешать обвинению использовать данное вещественное доказательство, потому что его столь внезапное обнаружение весьма полезно для обвиняемой. Я бы даже сказал, что оно сильно облегчило задачу защиты. Для того чтобы показать, что это вещественное доказательство защиты, я хочу допросить несколько свидетелей. Первым я прошу лейтенанта Трэгга.

Трэгг поднялся на возвышение в такой напряженной тишине, что даже его легкие шаги звучали тяжеловесно.

— Совсем недавно вы проводили осмотр беседки, где состоялось барбекю, во время которого муж обвиняемой отравился, и нашли осколки разбитой тарелки, которые были представлены в качестве вещественного доказательства?

— Да, сэр.

— Во время этого осмотра, или обыска, вы тщательно осмотрели всю беседку?

— Да, сэр.

— Имеется хотя бы ничтожная возможность того, что во время этого осмотра вы могли не заметить баночку с фезерфармом, вот такую, как я сейчас показываю, которая находилась в темном углу шкафчика под раковиной на кухонной половине помещения?

— Одну минуточку, — заволновался Гамильтон Бюргер. — Я возражаю против того, что данная улика находится у защиты и что советник защиты занимается ею. Это вещественное доказательство обвинения; видит небо, сколько отпечатков пальцев было уничтожено из-за неосторожного обращения с этой баночкой.

— Это вещественное доказательство защиты, — покачал головой Мейсон. — И защита не должна предъявлять все свои материалы обвинению в тот самый Момент, когда она их обнаруживает.

— Одну минуту, одну минуту, советники! — заговорил судья Краудер властным голосом. — Свидетелю был задан вопрос. Давайте послушаем, что он на него ответит.

— Прекрасно, — согласился Мейсон, — отвечайте на вопрос, лейтенант. Могли ли вы не заметить этот предмет?

— Исключается! — отрезал Трэгг. — Я впервые слышу, что такое вещественное доказательство было обнаружено, но могу с полной ответственностью заявить, что мы осмотрели каждый дюйм этой беседки. Что касается шкафчика под раковиной и так называемого темного угла — при полицейском обыске темных углов не бывает. У меня мощный фонарь, с помощью которого я обследовал каждое углубление или выбоин-ку в этом совершенно пустом шкафчике.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон, — это все.

— Вы хотите задать лейтенанту дополнительные вопросы? — спросил судья у Гамильтона Бюргера.

— Нет. В данный момент нет, — пробормотал пораженный окружной прокурор.

— А теперь я хочу пригласить сюда Рэйберта Хоббса, — объявил Мейсон.

Хоббс, присутствовавший на столь интересном процессе, с видимым удовольствием занял место на возвышении.

— Я покажу вам баночку, в которой содержится фе-зерфарм, — сказал лейтенант, — и спрошу, видели ли вы ее уже до этого?

— Видел.

— Когда?

— Сегодня рано утром.

— Что вы сделали?

— Я написал на этикетке свои инициалы, то есть я нацарапал их таким образом, чтобы иметь возможность опознать баночку. Я подверг содержимое спектроскопическому анализу, чтобы проверить, присутствует ли в порошке элемент, который был использован нами для идентификации нашего продукта.

— Нашли ли вы этот элемент?

— Нет.

— На что это указывает?

— Это указывает на то, что фезерфарм изготовлен и продан нами на протяжении последних шести месяцев. Более того, этикетка из свежей партии, которые были совсем недавно напечатаны. Они совсем такие же, как прежние этикетки, но в верхнем правом углу у них имеется особый номер, показывающий, что этикетка была наклеена на баночку самое позднее три месяца назад, поскольку до этого номер был другим.

— Перекрестный допрос! — скомандовал Мейсон.

Гамильтон Бюргер секунду поколебался, затем неуверенно спросил:

— Вы совершенно уверены, мистер Хоббс?

— Совершенно.'