– О! – последовала пауза. – В таком случае не могли бы вы прислать мне бостонскую?

– Могу я узнать для вас номер, мисс?

– Нет. Мне нужна книга.

– Будет исполнено. – Разорвав соединение, телефонистка спросила: – Кто в номере 609?

Миссис Уич сверилась с регистрационным списком:

– Мисс Памела Прим. Насколько могу судить, новенькая для нас.

– Ей потребовалась бостонская телефонная книга. Просит прислать.

Книгу отправили с коридорным. Двадцать минут работа телефонного узла отеля продолжалась как обычно. Затем снова замигала лампочка вызова из номера 609. В наушниках послышался все тот же тихий голос:

– Хочу узнать, не могли бы вы мне прислать телефонную книгу Чикаго?

На этот раз телефонистка не потрудилась задать вопрос и ответила:

– Сию минуту, мисс.

Какой бы нелепой и раздражающей ни была просьба, в «Бомонте» было принято ее исполнять.

– Может, тренируется в чтении? – пошутил коридорный, принимая вторую за полчаса телефонную книгу.

Через двадцать минут сигнал из номера 609 опять загорелся в коммутаторе.

– Не могли бы вы прислать мне телефонный справочник Филадельфии?

– Разумеется, мисс.

– Ненормальная идиотка, – прокомментировала телефонистка, разорвав контакт и отправляя коридорного в третий поход.

Миссис Уич привыкла к странным просьбам – не один год имела с ними дело. Но на этот раз где-то в уголке подсознания звякнул сигнал опасности, угрозы для отеля, который составлял ее жизнь. Через пятнадцать минут после третьего вызова из номера 609 она поднялась и встала за спиной обслуживающей шестой этаж телефонистки.

– Были внешние звонки из 609, Фло?

– Нет, миссис Уич. Она, наверное, коллекционирует телефонные справочники.

– Соедини меня с мистером Шамбреном, – отрывисто попросила она и вернулась за свой стол. Через секунду в трубке послышался его приятный голос.

– Слушаю, миссис Уич.

– Из номера 609 попросили прислать три внешних телефонных справочника. Согласно регистрационному списку, там проживает Памела Прим. Никаких внешних звонков оттуда не было. Вот я и подумала…

– Может, любительница писать письма ищет адреса? – предположил управляющий отелем.

– Мне другое пришло в голову, сэр. – Голос старшей телефонистки был внешне спокойным. – Если справочники положить один на другой, на них можно встать.

– Спасибо, миссис Уич. – Шамбрен сразу посуровел. – Пошлите туда Джерри Додда с общим ключом шестого этажа.

Встретившись у номера 609, управляющий отелем и детектив громко постучали в дверь, но им никто не ответил. Джерри Додд воспользовался общим ключом, и они оказались внутри.

– Боже праведный, – вырвалось у детектива.

Неподалеку от входа раскачивались голые пятки мисс Памелы Прим. Семь телефонных справочников и перевернутый стул валялись на полу. Она повесилась на поясе от махрового халата.

Самоубийства в больших отелях не редкость. Джерри Додд перерезал пояс и уложил девушку на кровать. Сразу стало понятно, что искусственное дыхание ее не воскресит. Последовала обычная рутина: вызвали полицию и послали за кислородным баллоном и маской, которые хранились в медпункте на первом этаже. Обычная практика в таких случаях, хотя мисс Прим бесспорно умерла.

– Не знал ее имени, – заметил Додд, оставляя попытки возвратить девушку к жизни.

– Кто она такая? – спросил Шамбрен.

– Проститутка, звали Герцогиней. Сто пятьдесят долларов за ночь. Здесь почти все знали ее в лицо.

Первой мыслью Шамбрена было: надо уволить ночного портье. Нельзя сдавать номера в «Бомонте», если известно, что девушка – профессиональная проститутка. Потом он вспомнил, что Карл Неверс, постоянный ночной портье, заболел и его замещает кто-то из дневных. У него не было оснований отказать некой Памеле Прим.

Единственный багаж, с которым она вселилась, был саквояж с ночными принадлежностями. Открытая сумка лежала на бюро, и Шамбрен, чтобы формально установить личность самоубийцы, перебрал ее содержимое. Кроме губной помады, пудреницы и ключей, в ней оказалось проштампованное письмо Памеле Прим, которая жила в нескольких кварталах от отеля. Имя и адрес на обычном почтовом конверте были напечатаны на машинке. В качестве обратного адреса значился ящик на центральном почтамте.

Само письмо было тоже отпечатано на машинке на довольно приличной почтовой бумаге. Шамбрен прочел, и его губы сложились так, словно он беззвучно присвистнул.

20 декабря

Дорогая мисс Прим!

Мне прекрасно известно, насколько вы ненавидите Обри Муна. Я также доподлинно знаю, каково ваше финансовое положение. Мое предложение поможет вам утолить жажду мести и принесет денег.

На ваше имя открыт счет в трастовой компании «Уолтхэм» на Мэдисон-авеню, куда внесены 10 000 долларов (десять тысяч). Можете забрать их хоть сегодня и в последующем воспользоваться по собственному усмотрению: расплатиться с долгами, рвануть куда подальше или сжечь на костре. Право тратить деньги вы получите только в том случае, если Обри Мун умрет ровно через два месяца – 20 февраля. Если этого не случится к полуночи двадцатого, а вы все-таки потратите деньги, то сами не доживете до конца следующего дня.

Если не притронетесь к деньгам, останетесь живы, но пожалеете, что не воспользовались возможностью избавиться от Муна, спастись от бедности и остановить собственное падение.

Подписи не было – ни машинописной, ни рукописной. Шамбрен молча протянул письмо Джерри Додду.

– Розыгрыш? – предположил тот. – Если заказчик готов расстаться с десятью тысячами зеленых, чтобы укокошить человека, он не станет нанимать гулящую неврастеничку. За половину этой суммы можно найти опытного профессионального убийцу.

– Не в курсе, Мун был ее клиентом? – спросил управляющий отелем.

– Согласно донесениям ночной смены, она дважды в месяц проводила с ним час или два.

– Надо с этим разбираться, – сухо заметил Шамбрен. – Сегодня пятнадцатое. У нее оставалось шесть дней, считая сегодняшний. Но она подняла лапы кверху и сдалась. Наверное, понимала, что не справится, и предпочла такой печальный способ защиты.

– За десять тысяч зеленых я бы сам ухлопал Великого человека, – заявил Джерри.


К половине седьмого новость о самоубийстве в «Бомонте» стала достоянием общественности. Как правило, подобное событие не получает освещения, кроме как в желтой прессе – подумаешь, удавилась в большой гостинице девушка по вызову. Но благодаря найденному в ее сумке письму, которое связывало ее с Обри Муном – мировой знаменитостью, история получила большой резонанс. «Заговор с целью убийства известного писателя!» – гласили заголовки.

Упомянули об этом и в выпуске телевизионных новостей в половине седьмого. В одноместном номере на четырнадцатом этаже отеля «Бомонт» лежал на кровати, подсунув под голову сцепленные руки, Джон Уилз и смотрел телевизор.

Когда диктор начал рассказывать о письме, которое оставила после себя мисс Прим, он подскочил. Подошел и выключил телевизор. На лбу выступили мелкие капельки пота. Он зажег свет над бюро и выдвинул средний ящик. В ящике лежали чистые рубашки. Уилз перебирал одну за другой, пока не нашел в середине стопки аккуратно сложенный шарф из голубого шелка. Достал его из ящика и развернул на столешнице бюро. Внутри оказался бумажник с паспортом и маленький автоматический револьвер.

Уилз открыл бумажник и вынул из одного из отделений листок белой бумаги. Когда начал читать, его губы шевелились.

20 декабря

Дорогой Джон Уилз!

Мне прекрасно известно, насколько вы ненавидите Обри Муна. Я также доподлинно знаю, каково ваше финансовое положение. Мое предложение поможет вам утолить жажду мести и принесет денег.

На ваше имя открыт счет в трастовой компании «Уолтхэм» на Мэдисон-авеню, куда внесены 10 000 долларов (десять тысяч). Можете забрать их хоть сегодня…

Глаза Уилза перескочили через несколько строчек.

Право тратить деньги вы получите только в том случае, если Обри Мун умрет ровно через два месяца – 20 февраля. Если этого не случится к полуночи двадцатого, а вы все-таки потратите деньги, то сами не доживете до конца следующего дня.

Негнущимися пальцами Уилз сложил листок и убрал вместе с паспортом. Его рука задержалась на пистолете, и он примеривался, укладывается ли на ладони оружие.

– Что за чушь? – вслух проговорил Уилз.

Часть II

1

На лейтенанта полиции Гарди слава Обри Муна не произвела впечатления. Гарди был крупным, смуглым, спортивно сложенным молодым человеком, который больше походил на добродушного, даже чем-то озадаченного защитника из футбольной команды колледжа, чем на детектива убойного отдела. Восточные сокровища в гостиной Муна, тонкий аромат благовоний, сам полулежащий на троне мужчина – все это укрепляло молодого Гарди в сознании, что перед ним сплошная фальшь. Своего рода извращенец, наверное, говорил он себе.

Обри Мун отреагировал на лейтенанта полиции как на назойливую муху. Спрятался за маской одутловатого лица, чтобы никто не понял, какие он испытывает чувства, если вообще испытывает.

– Мы навели справки в трастовой компании «Уолтхэм», мистер Мун, – сообщил ему Гарди. – Десять тысяч долларов внесла на счет, видимо, мисс Прим и сама же их забрала.

– Вы сказали «по-видимому», лейтенант? Это все, на что вы способны? Кто положил? Когда? Каким образом? По-видимому! Не смешите меня!