– Куда это нас ведет?

– Я задаюсь вопросом номер три. Мне неведомо, каков истинный замысел неизвестного. А Стюарт догадалась. Почему она не обратилась к Гарди? Почему решила рассказать Джону? Ответ нетрудный. Она попала в ловушку Муна. Стала одной из жертв его шантажа. Это, как нам известно, довело ее до кошмара алкоголизма. К Джону же она пошла, потому что понимала, что он ей посочувствует. Он тоже пострадал от Муна и воспользуется информацией, не выдавая ее.

– А наш друг догадался, что ей что-то известно, и срочно заткнул рот, – предположил Гарди.

Шамбрен улыбнулся:

– Вы быстро усваиваете правила игры, лейтенант.

– Каков следующий вопрос?

– Хорошо, вот вам вопрос номер четыре: если мисс Стюарт выбрала Джона для своей исповеди, так как знала, что он не пойдет в полицию и посочувствует ей, поскольку сам пострадал от Муна, имело ли откровение женщины какое-либо отношение к Великому человеку? Мой ответ – да. Если бы дело касалось не Муна, ей нечего было бы бояться. Это подводит нас к пятому вопросу.

– Какому? – поторопил его Гарди.

Шамбрен обвел глазами слушателей. Джон почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Ему показалось, что он знает, что на уме у управляющего отелем.

Шамбрен помедлил, закуривая египетскую сигарету.

– Ответив на вопросы так, как мы сделали, отважимся задать еще один. Если не существует заговора с целью убить Муна, а все это только дымовая завеса, чтобы скрыть главную цель. Может быть, Стюарт убита, поскольку кое-что пронюхала опасное для Муна и об этом хотела рассказать Джону. Мы должны себя спросить: не сам ли Мун тот человек, которого мы ищем?

– Как вы додумались до такого абсурда? – спросил Нейлор, но в его голосе послышалось сомнение.

– У Муна есть деньги, чтобы финансировать предполагаемый заговор? – спросил Шамбрен. И сам ответил: – Есть. Обладает ли он необходимым складом ума, чтобы замыслить такую сложную схему? Обладает. Кто лучше всех знает, насколько сильно ненавидели Муна мисс Прим и Джон? Сам Мун. Хороший ли он знаток человеческой натуры, чтобы предвидеть, как они себя поведут? Да. Располагаем ли мы другими фактами, которые подкрепляли бы нашу теорию? Думаю, располагаем.

– Какие это факты? – спросил Гарди.

Шамбрен подошел к столу, стряхнул в пепельницу пепел с сигареты и обернулся:

– Что недавно приключилось в этой комнате?

– Что вы имеете в виду?

– Сцену, разыгранную Муном, – пояснил управляющий отелем. – Мы допустили, что Мун затеял интригу и ставит дымовую завесу. Какой вывод из вашего разговора с ним? Он вам не верит. Грозит, что предпримет шаги, чтобы защитить себя самому. Говорит, что у него есть лицензия на ношение оружия и применит его, если потребуется, без колебания и лишних вопросов. Мы суетимся, чтобы уберечь Муна: вы, Нейлор, вы, Гарди, я со всеми моими людьми. Но если мы правы, ему ничего не грозит. А придуманная опасность имеет цель скрыть собственное преступление. «Прошу прощения, господа, я вас предупреждал. За мной тайно охотились, и я был вынужден обороняться».

– Такое возможно, – пробормотал Гарди.

– Мун потратил двадцать тысяч долларов, чтобы ни один человек не догадался, что прискорбный несчастный случай является хладнокровным, тщательно спланированным убийством. Не такое уж большое капиталовложение, как вам кажется, лейтенант? – Шамбрен хоть и улыбался, но как-то невесело. – Вот вам решающий довод, господа. Когда самоубийство Прим открыло заговор против Муна, как он себя повел? Испугался, что люди сговорились убить его? Ничего подобного. Вы сетовали, что он не воспринимает опасность серьезно. А теперь, что мы знаем об этом человеке? Мы знаем, что он трус. Мун довел отца Джона до самоубийства за то, что тот сделал этот факт всеобщим достоянием. Но теперь он не испугался угрозы, поскольку знал, что ее не существует. Все это дымовая завеса, устроенная им самим. Началась последняя стадия подготовки. Он заранее вас предупреждал, что произойдет убийство. Он совершит его открыто, и все будут на его стороне. А Уиллард Шторм оповестит мир, что оно случилось по вине полиции, которая не сумела организовать ему эффективную защиту.

– Вы сами-то верите в свою теорию? – Глаза Нейлора метали молнии.

– Верю, – ответил Шамбрен. – И от этого очень боюсь.

– Чего?

– Того, что понятия не имею, каков ответ на последний вопрос, который мы должны себе задать: кого собирается убить Мун?

Шамбрен потушил сигарету и, изогнув бровь, полувопросительно посмотрел на Гарди.

– Я не могу доказать ни единого пункта из того, что предположил. Но чувствую людей и могу разобраться в круговращениях их характеров. Трудно поверить в то, что рассказывают о Муне, пока не поговоришь с кем-нибудь вроде Джона, кто знает о нем правду. Возьмите Озмана Гамаэля – влиятельный, богатый человек в своей стране – трепещет, как рыба на крючке. Существует один только Мун. И вдруг у него появляется враг, такой же упертый и ненормальный, как он сам. Вчера Мун дал мне ключ к разгадке, сказав что-то насчет того, что подобных ему больше нет. Я задумался. Двух Мунов быть не может, сказал я себе. Все встало на свои места: раз не может быть двух Мунов, есть только один – беспощадный и очень опасный.

– Во всем этом есть один изъян, – заговорил Нейлор.

Шамбрен удивленно посмотрел на него.

– Не прошло и часа с самоубийства Прим, как к Муну приставили охрану. Пусть он считал, что она не эффективна, но ее организовали. В коридоре у его номера круглосуточно дежурили два сотрудника. Двух человек поставили на крыше, и они тоже находились там круглосуточно. За это время Мун всего два раза покидал свой пентхаус: вчера, когда пошел на ленч, и сегодня – по вызову сюда. Оба раза за ним следовали сотрудники Гарди. Следовательно, у него не было возможности подняться на четырнадцатый этаж и убить Стюарт. Это совершенно разбивает вашу теорию, Шамбрен, если вы не допустите, что у него есть сообщник.

Шамбрен улыбнулся почти весело:

– Вы меня совсем запугали. Для начала, я не исключаю возможности сообщника. В отеле сотни работников. С деньгами Муна не трудно подкупить десятки помощников. Он мог повысить ставку настолько, что дрогнули обычно честные люди. Но хочу заметить, что Мун мог покидать свои апартаменты. Существует служебный вход, задняя дверь, служебный лифт. Вы не держали там людей, поскольку дверь была заперта и вы просили не открывать ее ни при каких условиях. Муна можно было еще застать врасплох, пробравшись по саду на крыше. Но служебный вход исключен. У вас не было задачи следить за самим Муном. К нему не могли войти через служебный вход, если бы он сам того не захотел, но Мун мог выйти через него в любое время, и никто бы об этом не узнал.

Нейлор взглялул на Гарди:

– Как ты считаешь?

– Принимается. На сто процентов. Не боюсь сознаться, что ощущаю себя зеленым новичком. Но по крайней мере понимаю, куда двигаться, и сейчас организую пост у служебной двери Муна. – Он быстро вышел из кабинета Элисон.

– Тоже принимаю, – подхватил Нейлор и, подходя к Джону, протянул руку. – Прошу прощения за то, что давил на вас. Вы должны понять, что этого требует от меня работа.

– Конечно. – Джон встал и пожал помощнику прокурора руку. – У меня такое чувство, будто я выбрался из глубокого колодца. – Он подошел к Шамбрену. – Как вы считаете, не я ли тот человек, на кого охотится Мун?

– Разве вы представляете для него опасность? – спросил Шамбрен. – Не просто как человек, имеющий на него зуб, а угрожающий его престижу, положению, влиянию? Думаю, Мун не стал бы так сильно рисковать только потому, что ему кто-то не нравится.

– Ему никто не нравится, кроме Обри Муна, – вставила Элисон. – Ваша логика замечательна, мистер Шамбрен. Но что будет дальше?

Управляющий отелем пожал плечами:

– Полагаю, мистер Нейлор и Гарди обложат его, будут наблюдать, какой он сделает следующий ход. Постараются кое-что проверить – например, не были ли сняты со счетов некоторые суммы, соответствующие тем двадцати тысячам долларов, которые были положены в банк на имена Прим и Джона. И совпадают ли эти действия по времени. Я бы на их месте взял образцы текста с пишущих машинок в пентхаусе Муна и сравнил с полученными Прим и Джоном письмами. Выдвинуть обвинения против Муна, опираясь на мою теорию, невозможно. Требуются факты. Кстати, я сделал еще одно предположение, которое касается меня. Мун явно не собирается покидать отель, следовательно, «несчастный случай» должен произойти именно здесь. Из этого делаем вывод, что в жертвы намечен кто-то из проживающих в «Бомонте», или человек из персонала, или часто наведывающийся сюда постоялец. Хотелось бы узнать… – Шамбрен запнулся, – не окажут ли помощь следствию миссис Хейвен и Гамаэль, если представят, что все обстоит наоборот: Мун не жертва, а убийца?

3

Первой мыслью Джона стало: надо предать гласности версию Шамбрена, чтобы защитить потенциальную жертву Муна, – он нисколько не сомневался, что эта версия верна. Но ему тут же объяснили, что эффект получится отрицательный. Мун насторожится, оставит прежний план и придумает новый. У него будет время спрятать концы в воду – подчистить банковские счета, надежно скрыть пишущую машинку. А если история просочится в средства массовой информации, у него появится шанс обвинить Шамбрена в клевете. Да и как предупредить жертву? Не стоять же в вестибюле «Бомонта» и похлопывать всех проходящих по плечу: «Уж не вы ли тот человек, за которым охотится Мун?»

Кошки-мышки. Наблюдай за котом, и узнаешь, где мышиная норка.

Возможная помощь от миссис Хейвен и Гамаэля задерживалась. Пожилая дама снимала в опере ложу и по вторникам ходила на спектакли. И сегодня уехала на допотопном автомобиле, которым управлял под стать ему древний шофер. Гамаэль был не с ней, но и в номере его не оказалось. Портье со стороны Пятой авеню вспомнил, что видел, как он недавно выходил из отеля. Гамаэль часто прогуливался – иногда подолгу, иногда по несколько минут. Трудно было предсказать, когда он вернется. По вечерам он любил заглядывать в «Голубую лагуну» – гостиничный ночной клуб, где в десять часов начиналось представление. Он ужинал и смотрел полночный повторный показ.