– Бросайте лошадей! – скомандовал сэр Найджел. – С ними здесь нечего делать, но, если дело выгорит, мы возместим убытки кровными испанскими скакунами. Нет, господа, – обратился он к рыцарям, тоже собиравшимся оставить лошадей, – вам они пригодятся. Эльвард, Джонстон! Стройте людей на флангах. Вы, сэр Оливер и милорд Ангус, будете командовать правым крылом, а вам, сэр Симон и Ричард Костон, я поручаю левое крыло. Мы с сэром Фельтоном будем в центре с копьеносцами. Стройте ряды, ребята! Живее, и положим свою душу за Бога, тело – за короля, а меч – за святого Георга и милую Англию!

Между тем туман стал рассеиваться, его молочная пелена выползала из мрачного ущелья, похожего на трещину, и потянулась кверху по зубчатыми утесам, рельефно очерчивая огненный шар солнца, лучи которого ослепительно заблестели на оружии и шлемах въезжавшего в долину неприятельского конного отряда.

– Святой Павел! – воскликнул сэр Найджел, поглядывая прищуренным глазом на долину. – Между ними, кажется, много достойных людей. Чье это золотое знамя развевается на левом фланге?

– Это знамена рыцаря Калатравы, – сказал Фельтон.

– А справа?

– Знамя рыцаря Сант-Яго. Вот и сам славный военачальник едет впереди. Однако немало их пришло нас проведать. По-моему, здесь не меньше шести тысяч копьеносцев и десяти эскадронов пращников.

– Я узнаю между ними и французов, – заметил Симон Черный.

– И я их вижу, – сказал сэр Уильям. – Дон Диего, вы, наверно, можете определить по знаменам, каким рыцарям мы обязаны их посещением.

– Клянусь святым Яковом, здесь собрался весь цвет испанского рыцарства, – ответил пленный испанец, и глаза его торжествующе загорелись.

– Неужели мы разойдемся, не померившись силами с такими славными воинами? – воскликнул сэр Найджел. – Смотрите, никак они уже наступают!

Действительно, оба крыла испанской рати стали быстро пересекать долину, между тем как центр рассеялся в стрелковую цепь.

Передовые линии всадников остановились на расстоянии выстрела от холма и, размахивая копьями, громко вызывали своих врагов на бой. От их блестящих рядов отделились два кавалера и медленно поехали вдоль строя, подняв копья и щиты, как рыцари на турнире.

– Клянусь святым Павлом! – не выдержал сэр Найджел. – Они, кажется, очень смелы! Не освободить ли их, сэр Уильям, от какого-нибудь обета, лежащего камнем на их душах?

Вместо ответа Фельтон вскочил на коня и во весь опор понесся под гору к испанским рыцарям. За ним последовал и сэр Найджел. Заметив такой маневр, галантные испанцы с той же быстротой понеслись к ним навстречу. Противник Фельтона был высоким юношей со щитом, украшенным оленьей головой, а противник сэра Найджела – широкоплечий, коренастый рыцарь. Первый ударил Фельтона в щит с такой силой, что тот раскололся сверху донизу. Но копье сэра Уильяма пронзило через забрало горло юноши, и тот упал на землю с ужасным криком. Разгоряченный Фельтон не успел, однако, удержать своего быстрого коня и врезался на всем скаку в войско испанцев.

Минуты две было видно, как мелькало в строю испанских всадников большое белое перо английского рыцаря, как сверкал в воздухе то поднимавшийся, то опускавшийся блестящий меч, но вдруг он исчез из виду, еще один герой перешел от войны к вечному покою…

Между тем сэр Найджел нашел себе достойного противника в лице Себастьяна Гомеса, самого искусного воина из рыцарей Сант-Яго, прославившегося в битвах с маврами в Андалузии. После первого сильного, как вихрь, столкновения оба рыцаря стали наносить друг другу удары мечами, словно два гиганта-кузнеца по наковальне. Кони хрипели и били копытами о землю, а удары мечей, испуская целые снопы искр, следовали так быстро, что глаз не мог уследить за ними. Наконец рыцари схватились врукопашную, обвили друг друга мертвым железным кольцом и полетели с коней на землю. Более тяжелый испанец, конечно, придавил маленького сэра Найджела своим телом. Крик ужаса вырвался из груди английских стрелков, в ответ раздался торжествующей клич испанцев. Но последние слишком рано начали праздновать победу. Испанский рыцарь уже занес над сэром Найджелом тяжелый меч, но не успела опуститься его рука, как сам он вздрогнул, вытянулся и свалился на бок, а из-под забрала хлынула алая кровь. Сэр Найджел моментально вскочил на ноги с окровавленным кинжалом в руке, посмотрел на поверженного врага, в один момент прыгнул на лошадь и понесся во весь дух к своим войскам. В следующий миг зазвучали испанские трубы, предвещавшие начало атаки.

Англичане стояли уверенно, выдвинув вперед правую ногу и засучив рукава. В левой руке они держали лук, правой же доставали стрелы из туго набитого колчана. Передовой эскадрон испанцев двинулся сначала шагом, потом мелкой рысью, и через минуту весь длинный строй устремился в атаку с копьями наперевес. Воздух наполнился громкими криками, земля задрожала под копытами коней, и заколыхалось целое море стали, лес копий и развевавшихся знамен. Так неслись они вперед, пока, словно дождь, не обрушился на них сокрушительный шквал английских стрел. Тут лишь поняли испанцы, что могут одолеть противников только своей численностью. Они рвались напролом, выбывали из строя целыми рядами, но новые отряды, словно муравьи, ползли вперед по трупам своих товарищей. Вот на породистом испанском жеребце молодой рыцарь с развевающимися на шлеме большими страусовыми перьями пронесся вперед. Вот уж он на расстоянии копья от англичан, но не пощадили и его: он пал вместе со своим красавцем конем, пораженный сразу несколькими стрелами, оперение которых торчало из каждой прорехи в его доспехах. Наконец нападающие поняли всю бесполезность своего упрямства и отступили, повинуясь жалобному сигналу трубы, заигравшей отбой.

Теперь они придумали другой, более хитрый маневр. Испанские пращники и арбалетчики обошли англичан с флангов и, спрятавшись за скалами и утесами, стали осыпать окруженных камнями. Английский отряд, располагавшийся на холме, оказался прекрасной мишенью для испанцев. В один миг не стало старины Джонстона и вместе с ним пятнадцати его лучников и шести копьеносцев. Остальным ничего больше не оставалось, как залечь на краю холма и из такого положения стрелять в своих беспощадных врагов, выцеливая в основном в тех, что стояли на утесах.

– Не пора ли нам позавтракать, Найджел? – спросил сэр Оливер, подъезжая к маленькому рыцарю. – Смотрите, как высоко уже поднялось солнце.

– Клянусь святым Павлом! – сказал вместо ответа сэр Найджел. – Я могу теперь в вашем присутствии снять повязку с глаза, так как тот испанский воин был поистине доблестным. Поверьте, мне от всей души жаль его. Что же касается завтрака, милейший сэр Оливер, то его, кажется, придется отложить, ведь мы не взяли с собой никаких припасов.

– Найджел! – закричал еще издали подбегавший к двум рыцарям Симон Берли. – Эльвард просил вам передать, что у них остается не больше двухсот стрел. Не пора ли отступить? Смотрите, они спешиваются, значит, опять собираются идти на приступ.

– Раньше душа моя расстанется с телом, чем я дам приказ отступить, – ответил твердо сэр Найджел. – Я не сойду с этого места, пока Господь дает мне силы держать меч.

– И я так думаю! – воскликнул сэр Оливер, подбрасывая в воздух свой огромный меч и ловко хватая его за рукоятку.

– Стреляйте, братцы, пока есть стрелы! – закричал маленький рыцарь. – А потом мечи вон из ножен, и победим или умрем вместе!

XVII. Последний бой Белого отряда

И тогда с холма, возвышавшегося над каменистой долиной, раздался такой ужасный крик, какого здесь не слыхали ни до, ни после того как четыре сотни зим не сковали горных ручьев и столько же раз не растопила их весна. Подобно громовому удару, вырвалось из груди воинов и раскатилось по ущельям это последнее приветствие тех, к которым они готовы были присоединиться в этой древней игре, где ставкой является смерть. Как один человек, поднялся Белый отряд и спокойно наблюдал за тысячами воинов, ползущих к нему по склонам холма, подобно муравьям. Оставив внизу лошадей, побросав копья и секиры, устремилось в атаку испанское рыцарство.

До сих пор еще хранятся у горных жителей воспоминания об этой ужасной битве, и отцы указывают детям на проклятый холм, известный под названием «Altura de los Ingleses»[83], где происходила жаркая битва заморских рыцарей с воинами юга. Скоро была выпущена последняя стрела, не осталось больше и камней у пращников, тогда враги сошлись в рукопашном бою. Звон мечей, глухой звук тяжелых ударов, протяжные стоны измученных и умирающих воинов – все это слилось в единый непрерывный гул. К нему с удивлением прислушивались крестьяне из окрестных деревень, с соседних утесов следившие за кровавой битвой. Сэр Найджел, Берли и Симон Черный бешено кидались в бой вместе с ветеранами-копьеносцами; Аллен все время старался не отставать от них, но едва он успевал обменяться ударами с испанским кабальеро, как толпа увлекала его в другую сторону. Сэр Оливер, Эльвард, Джон Гордль и стрелки сцепились с рыцарями из монашеского Ордена Сант-Яго, которых возглавлял приор, гигантский рыцарь, носивший поверх доспехов черное монашеское одеяние. Уже три английских лучника пали от его могучих ударов. Но вдруг на него налетел сэр Оливер, обхватил своими крепкими руками, и оба воина, точно скованные железными обручами, покатились вниз с крутого утеса. Мечи Эльварда и Джона не знали отдыха. Вдруг из засады выскочили храбрые валлийцы под предводительством молодого и горячего шотландского графа. Подобно бурному потоку устремились они на атакующих испанцев и обратили их в бегство. Гораздо хуже обстояли дела в центре. Уже давно принял геройскую смерть Симон Черный, павший, как храбрый воин, окруженный телами своих жертв. Дважды падал сэр Найджел на землю, но сейчас же поднимался на ноги и снова рвался в бой. Щит его был расколот, доспехи смяты и изломаны, а от шлема оторвано забрало, но он, словно дикий зверь, наносил удары бретонцу и испанцу. Мало лучников осталось в живых, небольшая горсть их сомкнула ряды по обоим флангам и стала теснить неприятеля, заставляя его медленно, шаг за шагом, отступать к равнине, где испанцы уже готовились к новому натиску.