– Собака, предатель Марк Шоу! – закричал на него Эльвард. – Клянусь честью, если ты обнажишь свой меч и станешь против меня, тебе никогда в жизни не видать больше ни одной страны в мире!

– Оставьте, Эльвард! – строго оборвал его сэр Найджел. – Насилием трудно убедить людей. Сказанные вами слова, сэр Клод, не делают вам чести. Раз вы не пойдете с нами, берите людей, которые не хотят присоединиться к нам и ведите куда вам угодно. Кто любит принца и родную страну, останется на месте, кому же дорог кошелек, пусть отойдет в сторону.

Сейчас же от толпы отделились тринадцать человек, которые, потупив глаза в землю и не глядя на товарищей, пошли за Марком Шоу, стоявшим подле сэра Латура. Их громко освистали. Клод Латур в сопровождении своих приверженцев поспешил к палатке, а оставшиеся в отряде воины сейчас же принялись готовиться к походу. Им предстоял еще длинный путь через Тарн и Гаронну, надо было пройти обширные болота Арманьяка, быстроводную Лосу, узкую долину Адура. Не скоро они достигнут темного облака войны, надвигавшегося со стороны южных склонов снежных гор, над которыми никогда еще не развевались английские знамена.

XIV. Военные игры

В окрестностях южного течения Адура зубчатая линия гор, уходящая за горизонт, переходит в большие гранитные выступы, разрезавшие все побережье на узкие долины.

Эта спокойная страна, где медлительный баск в широком плоском берете, красном поясе и пеньковых сандалиях обрабатывал скудную почву или пас на склоне горы стада, вдруг огласилась воинственным кличем тысяч воинов, ржанием лошадей и звоном мечей. Снова ветер развевал воинственные знамена, указывая путь к славе, которой в то время желали все без исключения – и стар и млад.

Со всех сторон стекались волонтеры, пока на границах Наварры не собрались двенадцать тысяч испытанных в боях ветеранов. Туда же прибыл с блестящей свитой, состоявшей из четырехсот человек и сильного отряда лучников герцог Ланкастерский. Но ключи от горных проходов по-прежнему находились в руках коварного Карла Наваррского, который продолжал свою гнусную торговлю, требуя денег и от англичан – за беспрепятственный путь, и от испанцев – за то, чтобы не пропускать англичан. Храбрый Эдуард очень просто разрешил этот вопрос, и сэр Хью Калверли молча перешел со своим отрядом границу, а зарево пылающих городов Миранды и Пуэнта-делла-Рейна наглядно показало алчному монарху, что он имеет дело с человеком, с которым шутки плохи.

Только в феврале Белый отряд соединился с главными силами действующей армии, а через три дня уже последовал приказ всем двинуться через Ронсевальское ущелье. На долю сэра Найджела и его отряда выпала нелегкая миссия – первыми пройти через ущелье и встать в конце его на страже, пока вся армия не перейдет через горы.

Сэр Найджел все утро пребывал в очень дурном расположении духа. Позади слышалось неторопливое движение отряда. Переход был очень утомителен, так как приходилось идти по неровной местности и по снегу, который часто бывал так глубок, что доходил до колен. Но все-таки к полудню, к великому огорчению сэра Найджела, который никак не ожидал, что король Наваррский не попытается их задержать в этом удобном для обороны месте, – отряд достиг конца ущелья, примыкающего к горной стране. Отсюда была видна башня Памплоны, красовавшаяся на темно-голубом фоне южного неба. Аллен остановился у самого ущелья и долго с любопытством рассматривал проходившее мимо войско.

– Эх, mon garçon! – сказал Эльвард, усаживаясь возле юноши на камень. – Есть чем полюбоваться. Не каждый день увидишь столько бравых молодцов и столько славных коней. Клянусь честью, наш командир взбешен, что мы прошли через ущелье так спокойно. Говорят, за испанским королем стоит восемьдесят тысяч войска да Дюгесклен с лучшими французскими копьеносцами, которые согласятся скорее пролить свою кровь до последней капли, чем снова допустят на престол этого дона Педро.

– Но ведь и у нас много людей! – возразил Аллен.

– Не так много, как ты думаешь. Чандос убедил принца не брать большого войска, ведь его надо кормить, а откуда возьмешь провианта на всю армию? Ну что ж, мой друг, вот и Чандос со своим отрядом, а эти значки и перевязи в его эскадроне означают, что под его знаменами собрались лучшие представители Англии.

Действительно, в это время из ущелья выехала колонна всадников, за которыми следовал рослый знаменосец, державший высоко перед собою развевающееся знамя – красный треугольник на серебряном поле. Это указывало на то, что здесь находится знаменитый рыцарь. Он ехал недалеко от знамени, весь закованный в стальные латы, но закутанный поверх доспехов полотняной мантией, которой суждено было стать причиной его смерти. На почтительном расстоянии от него следовал рыцарь из охраны. Он напомнил Аллену какую-то хищную птицу.

Завидев над деревней развевающееся знамя с пятью алыми розами, всадник улыбнулся и хотел было остановиться, но в следующий миг передумал и, пришпорив коня, поехал дальше, в Памплону. Здесь расположился лагерь армии, и в четверг утром во дворце древнего города Наварры принц созвал совет.

Пока начальники совещались, воины Белого отряда вышли в соседнюю долину пострелять по мишеням, расставленным ими на склоне холма. К ним присоединились отряды Ланюи[80] и Блэка Ортиньо[81]. Упражняясь, молодые воины сняли доспехи и расстегнули воротники своих курток, чтобы удобнее было стрелять.

Джонстон, Эльвард, Симон Черный и другие опытные стрелки следили за этими упражнениями, вставляя свои замечания.

Немного поодаль от них стояли группами гасконские и брабантские арбалетчики из отряда Ланюи и, опершись на свое незамысловатое оружие, с презрением взирали на английских лучников.

– Молодец, Хьюэт! – воскликнул Джонстон, лишь только стрела со свистом взлетела на воздух. – Даю голову на отсечение, что она попадет прямо в цель! Так и знал.

– Кто это держит лук, точно воронье пугало? – закричал Эльвард.

– Это Сайлас Петерсон. Чего ты закрываешь глаз, когда целишься, Сайлас? Ай да стрелок. И язык высовывает. Этим, брат, делу не поможешь. Стой прямо, когда натягиваешь лук. Выстави вперед правую ногу и перенеси вес на нее. Вот так, ну, теперь стреляй!

Поучая таким образом молодых и рассказывая различные эпизоды из своей жизни, Эльвард, Джонстон и Симон Черный не обратили внимание, что около них все время вертится маленький черноглазый брабантец и прислушивается к их разговору, происходившему на странном смешанном диалекте, который, однако, отлично понимали обе нации.

– И чего это вы, англичане, носитесь со своей шестифутовой палкой? – наконец пробурчал он вслух. – То ли дело арбалеты.

– А оттого, любезнейший, – тотчас же ответил Эльвард, – что ваши арбалеты – бабьи игрушки.

– Однако за четырнадцать лет моей службы, – заметил спокойно брабантец, – ни один лук, ни одна стрела не могли сравниться с моим арбалетом.

– Здорово, mon garçon! – воскликнул Эльвард с громким хохотом. – Хороший петух и поет по-боевому. Я лично не берусь состязаться, потому что уже давно не упражнялся, но, думаю, что Джонстон не откажется постоять за честь нашего отряда.

– Держу пари на галлон старого вина, хотя с большим удовольствием выпил бы теперь туингемского эля, – сказал Симон Черный.

– Идет! – тотчас же согласился брабантец, снимая с себя кольчугу и куртку, отороченную мехом. – Только я не стану портить стрелы об эти мишени, в которые попадет всякий пьяный дурак. Надо выбрать другую цель.

– А что, старина, – обратился Эльвард к Джонстону, – согласен ты потягаться с этим брабантцем? Имей в виду, он очень опасный соперник.

– Не шути, Эльвард, – ответил Джонстон. – Мое время прошло! Теперь пускай показывают свое искусство молодые. Нехорошо смеяться над старыми товарищами. А покажи-ка мне, Уилкинс, свой лук! Хорошая игрушка, настоящее шотландское оружие. Право, из такого лука можно сделать очень недурной выстрел. Дай-ка мне стрелу из своего колчана, Эльвард!

– Решитесь наконец на что-нибудь! – воскликнул подвижный брабантец, все время с нетерпением следивший за медлительным Джонстоном.

– Давайте, уж если вам так хочется! – ответил англичанин. – Не знаю только, смогу ли я вам доказать, что большой лук гораздо лучше арбалета.

Брабантец ехидно улыбнулся и стал прилаживать стрелу. Весть о предстоящем состязании сейчас же разнеслась по лагерю и собрала немало зевак, особенно из отрядов Ортиньо и Ланюи, к которому принадлежал брабантец.

– Видите цель на этом холме? – спросил арбалетчик.

– Вижу, – ответил Джонстон, прикрывая рукой глаза, чтобы лучше разглядеть предмет. – Не слишком ли велико расстояние?

– Отличное расстояние. Стань в сторонку, Арно, если не хочешь, чтобы я проткнул тебе глотку.

Брабантец приложил арбалет к плечу и уже собирался было выстрелить, когда намеченная цель, то есть большой белый аист, взмахнул два раза своими большими крыльями и полетел через долину. В это время, откуда не возьмись, в облаках появился большой сокол, который, распластавшись в воздухе, готов был уже ударить аиста, но тут запела стрела брабантца и пронзила аиста насквозь. Стоявший позади арбалетчика Джонстон только этого и ждал. Пущенная им стрела угодила в самую грудь соколу. Но этого, очевидно, ему было мало, потому что он с поразительной быстротой наложил на тетиву вторую стрелу и пустил ее очень низко, на расстоянии всего нескольких футов от земли, и так верно все рассчитал, что она вонзилась в смертельно раненого аиста, когда тот падал на землю. Громкий крик восторга вырвался из груди всех английских стрелков, а Эльвард, вне себя от радости, так крепко сжал Джонстона в своих объятиях, что их кольчуги затрещали.

– Я здесь ни при чем, – оправдывался, хитро улыбаясь, старый Джонстон, – уж больно хорош лук, коли даже такой никчемный стрелок, как я, смог сделать подобные выстрелы.

– Вы, конечно, хорошо стреляете, – заметил, подходя к нему, брабантец, – но я не считаю себя побежденным, так как попал туда, куда метил.