– Боже мой! Эльвард! – воскликнул Аллен. – Что это значит? Кто мог его убить?

– Зажги-ка лампу, Эльвард, – сказал Джон, – а то при лунном свете трудно что-нибудь разглядеть.

– Черт возьми! – произнес Эльвард, лишь только желтое пламя лампы осветило висевшее тело. – Да это молодой Форд! Погоди же, проклятый сенешал! Перерезать ночью сонных гостей! Клянусь честью, я не буду Сэмкин Эльвард из Белого отряда, если не проткну его сердце стрелой!

– Может быть, сенешал ни при чем, – заметил Аллен, – вы забыли про тех людей, которые крались из леса ночью к замку? Пустите меня, Эльвард, я должен быть подле сэра Найджела.

– Сию секунду, mon garçon! Наденьте-ка этот стальной шлем на конец моего лука. Сперва просунем его в дверь, а потом уж выйдем сами. В такой темноте не разберешь, где находится враг. Теперь, друзья, мечи из ножен, и будьте наготове. Aгa! Клянусь честью, мы, кажется, вовремя проснулись!

Тут в замке поднялась страшная суматоха. Где-то бегали и кричали, издали раздался женский вопль. Эльвард тихонько отодвинул засов и выставил вперед шлем на своем луке. Моментально раздался сильный удар, и шлем со звоном покатился на каменный пол, но, прежде чем скрытый за дверью враг успел поднять свой меч для второго удара, Эльвард насквозь пронзил его своим мечом. «За мной, друзья!» – воскликнул он и, с ужасной силой бросив о стену двоих накинувшихся на него разбойников, побежал по широкому коридору в ту сторону, откуда доносились крики.

Сделав два-три поворота, друзья очутились на площадке крутой лестницы, откуда глазам их предстало кровавое зрелище.

На дубовом полу, там, куда выходили двери из внутренних покоев сенешала, на пороге своей спальни в одной сорочке с отрубленной головой лежала леди Рошфор. Ее муж лежал тут же с торчащим из груди заостренным колом, a подле него – трое верных слуг, мертвые, изуродованные, покрытые грязью и кровью, как будто их волочила по земле целая стая разъяренных волков. У дверей своих комнат стояли Дюгесклен и сэр Найджел, полуодетые и без доспехов, с решимостью во взоре и поднятыми кверху окровавленными мечами. У их ног уже валялись три трупа, четвертый разбойник корчился в предсмертных муках. Совсем рядом с рыцарями столпились дикие, свирепые люди с голыми руками и ногами, худые, небритые, но с кровожадными, свирепыми лицами. С громким воем кинулись они на воинов. Бродяги не обращали внимания на полученные раны, они падали и снова поднимались, думая только о том, как бы свалить на пол своих врагов. Действительно, сэр Найджел не выдержал их натиска и упал навзничь, но Дюгесклен ринулся вперед и моментально заслонил собою рыцаря, давая ему таким образом возможность встать. В то же время в воздухе просвистели стрелы. Аллен и два стрелка с лестницы устремились на помощь, и это сразу изменило ход битвы.

В один миг площадка была очищена. Оставшихся в живых бродяг, бросившихся к лестнице, преследовал Большой Джон. Сначала он сбрасывал всех вниз, словно это были камни, а потом пустился за ними вдогонку, но его вовремя остановил Дюгесклен.

– Не гонись, не гонись за ними! – крикнул Джону рыцарь. – Мы погибли, если разъединимся. Я лично ничего не боюсь, но со мной моя дорогая миледи, которую нельзя подвергать опасности. Сэр Найджел, что будем делать?

– Клянусь святым Павлом! – воскликнул сэр Найджел. – Я не понимаю, что произошло! Бедная леди и сенешал! Ах, проклятые собаки!

– Что можно ожидать от такого сброда? Они овладели замком. Но посмотрите, ради бога, что там творится?

– О боже! – вскричал сэр Найджел, выглядывая в окно. – Они, кажется, поджигают замок. Смотрите, сколько они натаскали хворосту. Но что эти дикари проталкивают через потаенную дверь? Это копьеносец, они рвут его тело на части; второй, третий…

– Вот вышел священник. Он их уговаривает остановиться. Боже мой! И его не пощадили. Топчут ногами его тело! Размахивают в воздухе его рясой. Злодеи! Но неужели не осталось в живых никого из гарнизона?

– Жалко, что нет здесь моего отряда! – сказал сэр Найджел. – A где же Форд? – вдруг обратился он к Аллену.

– Его убили, милорд, – грустно ответил Аллен.

– Упокой, Господи, его душу! А! Вот кто нам может быть полезен, – радостно воскликнул сэр Найджел, увидев бегущих по лестнице раненного в голову богемского рыцаря и оруженосца-француза.

– Мы погибли! – кричал богемец. – Сенешал убит, замок в огне!

– Напротив, – ответил спокойно сэр Найджел, – еще многое можно сделать. Надо показать этим бродягам, как умирают на поле битвы за спасение прекрасной миледи.

– Каким образом, Годфри, проникли в замок эти бродяги? – обратился Дюгесклен к французскому оруженосцу. – И вообще, есть ли какая-нибудь надежда на подкрепление? Однако надо скорее принимать какое-нибудь решение, а то я чувствую, что мы испечемся здесь, как воробьи под крышей.

– В замке есть подземный ход, – со знанием дела ответил французский оруженосец, – через него-то и проникли несколько бродяг, отворив потом ворота для остальных. Копьеносцы были все до одного пьяны; не мудрено, что эти дьяволы перерезали их сонных, как свиней. Я думаю, что, кроме нас, никого не осталось в живых.

– Что же вы посоветуете в таком случае?

– Запереться в главной башне. Ключ от нее висит на поясе моего бедного господина.

– Здесь два ключа.

– Тот, который побольше. Я думаю, что толстые каменные стены нескоро уступят пламени. Давайте, скорее перенесем туда миледи.

– Миледи и сама дойдет, – вдруг раздался голос леди Тифен. – Обо мне не беспокойтесь, дорогой супруг, любезные друзья. На крайний случай у меня припасено вот это, – сказала величественная леди, вынимая из-за пояса небольшой кинжал с серебряной рукояткой.

– Милая Тифен! – воскликнул Дюгесклен. – Я всегда был без ума от вас, но сейчас, клянусь Пречистой Девой, люблю вас в миллион раз больше. Ведите нас, Годфри!

Между тем бунтовщики, пресытившись кровью убитых жертв, обратились к грабежу и бесшабашному пьянству. Оборванные, грязные злодеи важно расхаживали кто в шлемах убитых рыцарей, украшенных перьями, кто в шелковых платьях леди Рошфор. Из погребов выкатили бочки старого вина, которое сенешал хранил как зеницу ока и подавал к столу только по особым случаям. Грустно было смотреть, как голодная чернь ковшами черпала этот драгоценный напиток, проливая его на землю, смешивая с грязью и кровью убитых. Оборванцы, надев на острия пик целые свиные окорока, грели их над огнем и тут же пожирали с жадностью голодных волков. Но не все принимали участие в этой дикой и беспорядочной оргии. Некоторые бродяги, очевидно самые благоразумные, стояли под стенами замка, опираясь на свои дреколья, и наблюдали, как длинные красные языки пламени лизали серые стены здания и подползали к окнам второго этажа. До чуткого слуха Аллена донесся треск огня, а едкий запах дыма стал проникать в коридор, где стояли наши рыцари.

XII. Жаркая стычка

Огонь подбирался все ближе и ближе к осажденным, a едкий дым, проникая через окна замка, еще больше угрожал небольшому обществу, уцелевшему от рук кровожадной толпы.

Нельзя было терять ни минуты. Через несколько мгновений все общество направилось по узкому коридору, миновав который пришлось идти по второму, более широкому. Его охранял один из крестьян. Увидев людей, он громко закричал. Но Эльвард метким выстрелом прервал этот крик. Пронзенный стрелой, разбойник упал навзничь и загородил своим телом маленькую дверь, ведущую во двор, что примыкал к крепости. Со двора слышался адский шум и целые потоки самой отборной ругани.

– К крепости! – скомандовал шепотом Бертран. – Два стрелка впереди, миледи меж двух оруженосцев, а мы будем замыкать шествие, чтобы сдерживать напор с тыла. Открывайте же двери, и да пребудет с нами Пречистая Дева!

Дверь мгновенно распахнулась, и осажденные быстро двинулись по направлению к крепости. Они успели уже миновать половину двора, когда яростный крик толпы возвестил, что они замечены. Им удалось пройти оставшийся путь, но трем рыцарям пришлось отбиваться от нападающих. Наконец они приблизились к заветной двери крепости, и Годфри уже вложил ключ в замок, чтобы отпереть дверь, как вдруг воскликнул:

– Господи, это не тот ключ! Мы погибли… Нет, ждите здесь, я сейчас же принесу другой ключ…

Но ему не удалось привести в исполнение свое намерение, так как громадный камень, пущенный из толпы, заставил его замолкнуть навеки. В то же время Джон Гордль, недолго думая, схватил с земли большущий камень.

– Вот самый подходящий для меня ключ, – воскликнул он и с этими словами со всего размаху бросил его в дверь. Замок сломался, по двери прошла трещина, а камень разлетелся на куски. Однако дверь еще крепко держалась на петлях и железных скобах. Тогда Джон нагнулся и, ухватившись за нее снизу, приподнял кверху всю эту массу дерева и железа, и дверь тотчас же с треском обрушилась на него. Все бросились в темную арку, так как разъяренная толпа уже готова была заградить им путь. Но тут блеснуло оружие, и четверо бродяг упали на землю без признаков жизни; остальные остановились на мгновение, но потом с яростью набросились на тело французского оруженосца и разорвали его в клочья. Следующей жертвой толпы должен был стать Джон. Его вытащили из-под груды обломков, но он быстро оправился и, схватив каждой рукой по человеку, стукнул их лбами с такой ужасной силой, что они замертво повалились на землю. Сбросить остальных двоих, насевших на него, было делом одной секунды, после чего он присоединился к своей компании, положение которой с каждой минутой все ухудшалось. Голодная, обезумевшая от ярости толпа дико ревела, потрясая оружием и все смелее продвигаясь к мужественным защитникам башни. Пламя со всех сторон охватывало стены замка, наполняя воздух удушливым едким дымом. Силы были неравны: около двух тысяч крестьян собрались здесь, чтобы совершить свою кровавую расправу, но мужественные воины не падали духом. На нижней ступеньке лестницы стали Дюгесклен и сэр Найджел; сэр Отто вместе с Алленом стали позади двух самых знаменитых рыцарей Европы, между тем как лучники расположились на верхней площадке, чтобы иметь возможность пускать стрелы через головы стоящих впереди.