– Поверьте, Уот не много потеряет, – сказал другой, – его башка пуста, как сума нищего.

– Что за дьявольщина! – воскликнул первый. – До сих пор не накрывают на стол. Нас, кажется, сегодня собираются заморить голодом.

– Mon Dieu! Если бы за хороший аппетит посвящали в рыцарство, вы, Хемфри, давно бы имели свое знамя, – заметил другой, вызвав громкий взрыв смеха.

– А вам за пьянство смело можно было бы дать баронский титул, – ответил обиженный Хемфри. – Ну, что нового в Англии, лорингские вельможи?

– Я думаю, что в Англии все идет по-старому, – ответил серьезно Форд, – разве только стало немного потише.

– Отчего потише, юный Соломон?

– Предоставляю вам самим решить эту задачу.

– Pardieu![67] У этого паладина[68] еще гемпширская грязь на сапогах, а он имеет наглость намекать, что это без нас в Англии стало потише! Каков молодец!

– Однако они не лишены сообразительности, – сказал Форд, подмигивая Аллену.

– Как прикажете понимать ваши слова? – воскликнул Хемфри, наступая на Форда.

– Как хотите!

– Вы сказали дерзость!

– Поражаюсь вашей проницательности! – ответил насмешливо Форд.

– Оставьте их в покое, Хемфри, – сказал высокий оруженосец. – Оказывается, гемпширские языки довольно остры.

– А мечи?

– Гм! Можно попробовать. Через два дня назначен турнир. Посмотрим, так же ли вы ловко работаете мечом, как болтаете языком!

– Все это прекрасно, Роджер Харкомб, – вмешался в спор коренастый молодой человек с короткой бычьей шеей, – мы хорошо знаем лорда Лоринга, но понятия не имеем о его оруженосцах, разве только то, что один из них большой нахал. Что же касается вас, юный сэр… – сказал он, опуская на плечо Аллена свою тяжелую руку.

– Что вы хотите знать, юный сэр? – спросил Аллен.

– Ma foi! Да это паж миледи! Я думаю, твои розовенькие щечки потемнеют и рука сделается тверже к тому времени, когда ты снова увидишь свою мамашу.

– Хоть моя рука и не столь тяжела, как у вас, но всегда готова.

– К чему? Носить шлейф за миледи?

– Нет, наказать дерзкого нахала, – невозмутимо ответил Аллен.

– Милый мальчик! – продолжал дразнить его дюжий оруженосец. – Какой у тебя чудный цвет лица. Какой приятный голос! А волосы – что у трехлетнего младенца. Voila! – И с этими словами он запустил пятерню в золотистые волосы Аллена.

– Вы ищите скандала, сэр? – сказал Аллен, побледнев от злобы.

– А что, если так?

– Вы делаете это как деревенщина! Господин, которому я служу, показал бы, как поступают в подобных случаях.

– Ну и как поступил бы он в таком случае, мой розовощекий юнец?

– Он снял бы перчатку, затем, если бы имел дело с равным себе, а не с мужиком, бросил бы ее на землю. В противном же случае бросил бы ее прямо в лицо, как бросаю ее я.

В зале поднялся страшный переполох. Все пажи и оруженосцы загудели, тесным кольцом окружив спорящих.

– Вы ответите мне за это своей жизнью, – сказал оскорбленный, трясясь от гнева.

– Попробуйте ее сначала взять, – спокойно ответил Аллен.

– Браво! – шепнул Форд на ухо Аллену. – Ни за что не сдавайтесь!

– Надо их рассудить по справедливости, – вмешался Норбури, молчаливый оруженосец сэра Оливера.

– Вы сами во всем виноваты, Джон Трантер, – сказал высокий оруженосец по имени Роджер Харкомб, – у вас скверная привычка задирать новичков. Не можете оставить их в покое!

– Господа, но ведь он бросил ему в лицо перчатку! – закричали сразу нисколько оруженосцев. – Этого нельзя так оставлять!

– Зачем же Трантер полез трогать его голову? – ответил Харкомб. – Что скажете, Трантер?

– Мое имя достаточно известно в здешних кругах, – ответил Трантер. – И на нем не должно остаться пятен. Пусть он поднимет перчатку и извинится.

– Слышите, уважаемый? – спросил примиритель, обращаясь к Аллену. – Наш друг согласен покончить это дело миром, если вы скажете, что поступили необдуманно и в запальчивости.

– Никогда я этого не скажу, – ответил твердо Аллен.

– Новое копье всегда сначала опробуют в мирное время. Так и мы испытываем новоиспеченных оруженосцев, приезжающих к нам из Англии. Обидного в этом ничего нет.

– Попросите у него прощения, – шепнул Норбури на ухо Аллену. – Ведь Трантер в десять раз сильнее вас.

Последняя фраза только еще больше рассердила Аллена, потомка упрямых саксов.

– Я пришел сюда со своим господином, – сказал он твердо, – и в каждом англичанине думал найти друга. Этот джентльмен надерзил мне, и я лишь ответил ему тем же. Я подниму перчатку, но просить извинения не стану.

Трантер пожал плечами.

– Вы сделали со своей стороны, Харкомб, все, чтобы спасти этого юного оруженосца, – сказал он. – Надо скорее начинать.

– Верно, – подтвердил Аллен.

– В нашем распоряжении есть часа два, так как аудиенция в любом случае продолжится до пира.

– Но где?

– На турнирной арене. В этот час дня там никого нет.

– Нет, во дворце неудобно. Нам всем сильно попадет, если принц узнает.

– Есть одно чудное местечко на берегу реки, – заметил какой-то юнец. – Стоит только спуститься по улице Апостолов, пройти мимо монастырских владений и повернуть у церкви Сен-Реми.

– En avant, господа! – скомандовал Трантер, и вся компания вышла на двор, кроме тех оруженосцев, которые по приказанию своих патронов не могли покинуть зал.

На самом берегу красивой и шумной Гаронны зеленела небольшая лужайка. С одной стороны возвышалась ограда монастырского парка, с другой – группа фруктовых деревьев, преимущественно яблонь. Время от времени на зеркальной поверхности реки появлялись парусные лодки, которые быстро скрывались за поворотом.

Вдали на якорях мерно покачивались величественные корабли. Трантер благодаря своей силе и ловкости выходил победителем почти на всех турнирах, Аллен же, упражнявшийся ежедневно в течение нескольких месяцев и от природы обладавший острым глазом и гибким телом, несмотря на свою девичью наружность, тоже мог рассчитывать на победу. Вообще два противника составляли редкую по противоположности пару. Дюжий, мускулистый, сплошь покрытый черными волосами, смуглый Трантер и воплощение красоты и утонченности, розовый, как девица, с нежным лицом Аллен. Более неравной борьбы, какая должна была разыграться через несколько минут, трудно было себе представить.

– Стойте, господа, стойте! – закричал Норбури, лишь только противники стали в позицию и скрестили мечи. – У этого джентльмена обоюдоострый меч и намного длиннее, чем у нашего друга.

– Возьмите мой меч, Аллен! – предложил Форд.

– Нет, господа, я привык к своему, – ответил решительно Аллен. – Начинайте, сэр, а то нас могут хватиться в аббатстве.

Действительно, Трантер имел бесспорное преимущество благодаря своему огромному, тяжелому мечу, который он держал теперь прямо над головой, чтобы одновременно можно было со всего размаху нанести удар и в случае надобности, повернув плашмя, защитить голову и тело от удара противника. На этом мече около самой рукоятки, кроме того, была глубокая зазубрина, в которую можно было поймать меч противника и одним ловким поворотом кисти руки сломать его пополам. Аллен мог рассчитывать только на верность своего глаза и быстроту движений, потому что меч его был хоть и острым, но очень легким.

Трантер сразу взвесил все шансы и, выждав, когда пылкий Аллен первый напал на него, сделал неожиданный выпад вперед и с такой силой опустил свой меч, что мог бы разрубить пополам молодого оруженосца, если бы последний в свою очередь с гибкостью кошки не отскочил в сторону. Ловкий Аллен воспользовался моментом, когда Трантер по инерции подался вперед, и нанес ему удар в затылок; но столь же проворный, как и сильный, Трантер свободно отразил удар своим тяжелым мечом.

Опять просвистело в воздухе его оружие, так что у зрителей замерло сердце, и опять Аллен с изумительной ловкостью увернулся от него и нанес один за другим два таких быстрых удара, что Трантер только каким-то чудом успел отразить их.

Теперь оба противника находились слишком близко друг от друга, так что Аллен не успел отскочить назад или увернуться от следующего выпада, задевшего его затылок. Кровь струями потекла по его лицу. Но Трантер не собирался наносить смертельный удар, и потому два врага стояли друг против друга, едва переводя дух.

– Оба противника хороши! – закричал Роджер Харкомб. – Этот поединок принес чести вам обоим, так что грех был бы продолжать его.

– Да я и не имею ни малейшего желания убивать этого молодца, – заявил Трантер.

– Этот джентльмен извиняется передо мной за оскорбление? – спросил Аллен.

– Этого не будет никогда, – произнес с расстановкой Трантер.

– Тогда берегитесь, сэр!

Опять раздался лязг стали. Аллен все время нападал, а Трантер вынужден был отступать, чтобы иметь место для размаха мечом. После одного удачного удара на левом плече Аллена показалась кровь. Трантер же почти одновременно получил ранение в ребро. Но здесь произошло то, чего он давно добивался: меч Аллена наконец попал в злополучную зарубку, и в руках юноши осталась одна лишь половина.

– Сдавайся! – прикрикнул Трантер, насмешливо улыбаясь и поднимая меч над головой юноши.

– Остановись, Трантер! – раздалось сразу несколько голосов. – Он сдастся!

– Возьми другой меч! – закричал Форд.

– Нет, сэр, это не принято, – ответил Харкомб.

– Бросьте этот обломок, Эдриксон! – требовательно сказал Норбури.

– Никогда! – закричал Аллен. – Проси прощения!

– Сумасшедший! – ответил Трантер.

– Так я заставлю вас извиниться! – воскликнул Аллен, кидаясь на противника с обломком меча.

От его взгляда не укрылось, что Трантер сильно устал и с минуты на минуту может упасть от изнеможения. Не давая ему возможности отдышаться, Аллен петухом наскакивал на него и обломком меча целился то в лицо врага, то в горло, то в грудь. Трантеру не хватало места, чтобы сделать выпад, он все время отступал и парировал удары Аллена и наконец, дождавшись того момента, когда юноша совсем выдохся, отскочил назад, чтобы сильнее размахнуться, и… исчез в волнах Гаронны.