Между тем на другой галере происходило нечто необычайное. Сильно теснимые сэром Найджелом, быстро оправившимся от своего падения, Симоном Черным, Эльвардом и воинами, защищавшими корму, Борода Лопатой и его люди отступали, отчаянно отбиваясь. Доспехи итальянца-предводителя были залиты кровью, которая ручьем стекала из-под расколотого шлема, но он продолжал хриплым голосом отдавать приказания и с неустрашимой храбростью то ловко отражал удары, то сам устремлялся вперед, атакуя. Вытесненный англичанами на свою галеру, он бросился к носу, словно коршун, перебрался на желтый корабль неприятеля, перерубил веревку, державшую крюк, и через секунду был снова на галере среди своих бойцов. В то же время ожидавшие такого маневра генуэзские гребцы оттолкнулись веслами от корабля, и пространство между обоими судами стало быстро расширяться.

– Клянусь святым Георгом! – воскликнул Форд. – Мы отрезаны от сэра Найджела!

– Он погиб! – закричал Терлейк.

И оба юноши сделали отчаянный прыжок с высокого борта желтого корабля. Форд успел ухватиться за канат и подтянулся на палубу галеры, но несчастный Терлейк не рассчитал прыжка, попал под весла и моментально исчез под водой. Аллен тоже бросился к борту корабля, готовый последовать за своими товарищами, но Джон Гордль оттащил его за пояс.

– Куда тебе прыгать, парень, – сказал он, – у тебя из-под шлема кровь течет.

– Мое место рядом со знаменем! – крикнул Аллен, пытаясь вырваться из объятий Джона.

– Стой здесь! Без крыльев тебе не догнать сэра Найджела.

Действительно, гребцы сильно налегли на весла, и галера стремительно отдалялась от корабля.

– Боже, как они дерутся! – воскликнул Большой Джон, всплеснув руками. – Корма уже очищена! Так-так, в середину! Славно, милорд! Молодец, Эльвард! А Симон-то Черный что делает! Однако и Борода не отступает. Смотрите, он убил нашего стрелка! Aгa, достанется же ему теперь от милорда! Смотри, Аллен, как они схватились!

– Боже, он убьет сэра Найджела! – воскликнул юноша, и лицо его выразило отчаяние. – Он падает!

– Ничего, поднялся! – заорал во всю глотку Джон. – Он нарочно упал. Ага, вот и прижал его к борту. Так, так! Борода уже готов! Слышишь, они молят о пощаде! Симон поднимает алые розы!

Действительно, со смертью предводителя разбойники побросали оружие и сдались, моля о пощаде. Сэр Найджел отдал приказание, и легкая галера под раздвоенным знаменем с пятью алыми розами, сделав поворот, стала приближаться к желтому кораблю под громкие приветственные крики.

Шкипер озабоченно расхаживал по палубе: его желтый корабль был довольно сильно поврежден, и он не знал, как ему показаться на глаза строгого хозяина, мастера Уизертона.

– Действительно, мы вам причинили немало неприятностей, – сказал сэр Найджел. Немного подумав, он предложил: – Берите с собой эти галеры. Мастер Уизертон может продать их, часть денег употребить на починку своего корабля, а остальные сохранить до нашего возвращения, и тогда мы поделим добычу поровну. Что с вами, Эдриксон?

– Ничего, милорд, – ответил бедный юноша, снимая с головы разбитый свирепым нормандцем шлем. Но едва он проговорил эти слова, как голова его закружилась, кровь хлынула из ушей и носа, и он упал на палубу.

– Он должен очнуться, – сказал сэр Найджел, пристально всматриваясь в лицо юноши и проводя рукой по его золотистым кудрям. – Я уже потерял сегодня одного оруженосца и не переживу, если потеряю другого. Сколько у нас убитых?

– Семь винчестерцев, одиннадцать матросов, ваш оруженосец Терлейк и девять лучников.

– А у неприятеля?

– Все убиты, кроме нормандского рыцаря. Что прикажете с ним делать?

– Повесить его на рее собственного судна, – твердо сказал сэр Найджел, – я поклялся и исполню свою клятву.

Морской разбойник стоял у мачты со связанными за спиной руками под стражей двух надежных стрелков. Услышав последние слова сэра Найджела, он задрожал всем телом, и смуглое лицо его покрылось мертвенной бледностью.

– Как, сэр рыцарь? – закричал он на ломаном английском языке. – Que dites-vous?[60] Повесить? La mort du chien?[61]

– Я дал слово, – ответил коротко сэр Найджел. – Кажется, вы не особенно стеснялись, вешая других.

– Крестьян, мужланов! – ответил разбойник. – Собаке – собачья смерть! Mais le seigneur d’Andelys, avec le sang des rois dаns des veines? C’est incroyable![62]

Сэр Найджел отвернулся и махнул рукой. Моментально два матроса накинули петлю на шею разбойника, но едва тот почувствовал прикосновение веревки, как неимоверным усилием оттолкнул одного стрелка в сторону и, вцепившись в другого, метнулся к борту и в мгновение ока исчез с ним в волнах.

– Ему конец! – воскликнул Эльвард, кидаясь к борту. – Камнем пошел ко дну!

– Отчасти я рад этому, – сказал сэр Найджел, глубоко вздохнув, – право, жалко вешать такого храброго воина и un debonnaire cavalier[63].

XVII. К берегам Жиронды

Желтый корабль уже два дня скользил по морским волнам, подгоняемый северо-восточным попутным ветром. На третий день, миновав Бель-Иль, он попал в гущу грузовых судов, возвращавшихся из Гиени. Сэр Найджел Лоринг и сэр Оливер Баттестхорн тотчас же по обычаю вывесили свои знамена и с любопытством рассматривали вывешенные в ответ флаги, по которым могли узнать, какие рыцари, по болезни или другой причине, покидают принца в такой критический момент.

В этот день к вечеру на горизонте стали собираться облака, и скоро грозная туча надвинулась на судно, предвещая бурю или сильный шторм. Шкипер Гудвин не на шутку встревожился, так как треть его экипажа была перебита в стычке с пиратами, а половина вынуждена была перейти на галеры. Законопаченный на скорую руку, поврежденный корабль мог не вынести сильной бури. Всю ночь дул резкий холодный ветер. К утру Аллен в первый раз выполз на палубу из своей каюты. Он почти совсем поправился, но все еще чувствовал большую слабость и звон в ушах. Схватившись за тросы, он долго глядел на длинные валы черной воды с белыми пенистыми гребнями, надвигавшиеся бесконечными рядами с запада. Левее в туманной дали виднелись слабые очертания земли. «Это Франция!» – подумал Аллен, и при одной этой мысли глаза его заблестели лихорадочным огнем. «Франция!» – повторил он вслух, и это слово, как призыв рожка, зазвучало в ушах молодого англичанина. Страна, где проливали кровь его предки, родина рыцарства и самых неслыханных подвигов, страна героев, прекрасных женщин, пышных дворцов, край мудрецов, повес и святых! Сейчас едва виднеются ее слабые серые очертания, а скоро она превратится в театр, на подмостках которого должно прославиться или погибнуть одно новое имя. И в приливе чувств он прижал к губам смятую зеленую вуаль и поклялся заслужить храбростью и славными подвигами любимую девушку – или умереть. Его мысли унеслись далеко в Минстедский лес, в Туингемский замок, когда раздавшийся над самым ухом грубый голос шкипера вернул его к действительности.

– Клянусь честью, сэр, у вас лицо вытянулось, как у черта перед крестом. Хотя оно и немудрено. Я начал плавать, когда был ростом не больше вашей шпаги, а такой дьявольской ночи не припомню.

– Я совсем не о том думаю, – ответил смущенно Аллен.

– Ну конечно, все вы так, – огрызнулся шкипер, – пусть шкипер позаботится об этом, это дело шкипера, положитесь на Хаутейна… Черт меня побери, никогда не был в таком дурацком положении с тех пор, как первый раз вышел в море из западных ворот Саутгемптона.

– А что случилось? – спросил удивленно Аллен.

– Да у меня осталась только половина матросов и пробоина в корабле, которую сможет заткнуть только толстуха из Нортгема. Я предчувствую, что мы так нахлебаемся морской воды, что станем похожи на свежепосоленных сельдей в бочонке.

– Надо посоветоваться с сэром Найджелом.

– Много от него добьетесь, когда он рассматривает какие-то дедовские доспехи в трюме. «Не надоедайте мне с вашими пустяками», – вот все, чего я добился от него. Тогда я пошел к сэру Оливеру. «Поджарьте эти селедки в масле по-гасконски», – ответил он и еще обругал меня, что я плохой повар. Я подумал, что, коли капитан плох, пойду к матросам, но они оказались не лучше.

– Неужели и они отказались вам помочь?

– Тот, которого зовут Эльвардом, рыжеголовый парень, сломавший руку нормандскому великану, черный воин из Нориджа и еще каких-то два стрелка резались в кости на палубе. «Господа, корабль едва держится на воде!» – воскликнул я, подходя к ним. «Это твое дело, свиная башка!» – ответил черный. «Le diable t’emporte[64]», – проворчал Эльдвард. «Пять и четыре!» – завопил рыжий диким голосом. Пойдите посмотрите, сэр, если не верите!

– Может быть, я вам могу чем-нибудь помочь? – спросил Аллен.

– Куда вам! Вы едва держитесь на ногах. Хорошо еще, что шлем у вас был крепким, а то не снести бы вам головы. А вот, слава святому Христофору, и сэр Найджел идет!

– Я, кажется, вас обидел, уважаемый, – сказал рыцарь, – право, не хотел этого делать. Но в чем проблема?

– Корабль едва держится на воде, милорд. Нам скоро менять направление, и судно наберет воды!

– Позовите сэра Оливера! – сказал сэр Найджел, но тучный рыцарь уже сам шел к ним, покачиваясь из стороны в сторону и широко расставляя ноги.

– Клянусь душой, господин шкипер, это превосходит всякое терпение! – закричал Оливер еще издали. – Если ваш корабль намерен продолжать свою шутовскую пляску, как клоун в балагане, то поместите меня на одну из галер. Не успел я отведать соленой свинины и сделать глоток мальвазии, как драгоценный напиток и мое жаркое очутились у меня на коленях. Два моих пажа погнались за ней, прыгая из стороны в сторону. Живая, эта свинья бегала куда менее резво… Вы, кажется, посылали за мной, сэр Найджел?

– Да, мистер Гудвин боится, что, когда мы станем поворачивать корабль, вода хлынет в пробоину и затопит нас.

– Тогда не надо поворачивать! – тотчас же ответил Оливер и заторопился уходить – проведать пажей.