— Именно это мне и было нужно.

— Я спрашивал, есть ли у тебя что рассказать, — повторил я свой вопрос, едва сдерживаясь.

— Извини, Дирк, но мне так хотелось есть, — сказал он. — Есть информация, и ее много. Я наблюдал за домиком Энджи с одиннадцати часов утра, но она не показывалась. Ближе к полудню вышла миссис Смедли с корзинкой в руке и, сев в «жука», укатила. Затем через десять минут появилась Энджи. Шел сильный дождь. Она была в джинсах и свитере и, как всегда, в своих громадных очках. Анджела стала взад и вперед ходить по дорожкам сада, не обращая внимания на дождь. Мне кажется, что она промокла до нитки.

У меня было хорошее укрытие, откуда я все мог хорошо видеть. Она бесцельно металась по саду, как дикая кошка, все время разговаривая сама с собой. Время от времени она вдруг останавливалась, ударяя себе по голове сжатыми кулаками. Противно было на нее смотреть. Два или три раза она потрясала кулаками в воздухе, затем вновь ходила и разговаривала сама с собой. Она вела себя как сумасшедшая. Потом вернулась в коттедж, с силой захлопнув за собой дверь.

Вскоре возвратилась миссис Смедли с тяжелой сумкой. В течение следующих двух часов ничего не было слышно, а потом началось. Из коттеджа были слышны истерические крики. Это были жуткие крики, леденящие кровь. Я кинулся к дому и заглянул в окно гостиной. Если бы ты только знал, что я там увидел. Миссис Смедли забилась в угол, а Анджела наступала на нее с зажатым в руке большим ножом для нарезания мяса. Миссис Смедли, казалось, была совершенно спокойна и даже что-то говорила Анджеле. А та вопила: «Убирайся вон, черная сука! Я хочу видеть Терри!» Все выглядело как в фильмах ужаса. Ты представляешь, как эта девчонка, с обезумевшими глазами, с ножом в руке, медленно наступает на негритянку, прижавшуюся к стене? Я рванулся к двери и нажал на звонок. Анджела, истошно кричавшая, что ей нужен Терри, сразу замолчала. Я продолжал нажимать на кнопку звонка. Через несколько минут дверь открылась, и миссис Смедли показалась на пороге. По ее лицу тек пот.

«Извините, — сказал я. — Я из „Ридерз дайджест“. Я хотел бы…» Больше мне ничего не удалось сказать. Она захлопнула дверь прямо перед моим носом. Я подождал еще несколько минут, потом опять прильнул к окну гостиной.

Анджела сидела в кресле, барабаня сжатыми кулаками по своей голове. Нож лежал на полу. Миссис Смедли подняла его и отнесла в кухню. Она тотчас же вернулась, схватила Энджи одной рукой за волосы, а другой так ударила ее по лицу, что, казалось, та потеряла сознание. Тогда негритянка подняла ее на руки и унесла. Я вернулся к машине, сел и стал ждать, но больше ничего не было. Вот так, Дирк. Анджела в самом деле помешанная, ее надо изолировать.

— Она кричала и звала своего брата?

— Ну да!

— Джош говорил мне, что солнце ушло из ее жизни, когда исчез ее брат. Что могло с ним случиться? Куда он делся? Я ведь все время чувствовал, что ключ к этой загадке заключен в Терри.

— Ну хорошо, а что мы будем делать дальше?

— Я поговорю с миссис Торнсен. Без нее Энджи нельзя признать сумасшедшей. Два человека могут дать правдивую информацию — Джош и Ханна Смедли. Мне очень неприятно, Билл, но тебе придется еще понаблюдать за коттеджем Энджи, а я отправлюсь к ее матери. Если повезет, возможно, она меня и примет.

Билл застонал:

— Ну хорошо… Раз так надо, тогда пошли.

Когда мы вышли из ресторана, он спросил:

— А сколько мне там сидеть — всю ночь?

— Смотри по обстоятельствам, Билл. Понаблюдай, что там у них происходит. Я подойду к тебе после визита к миссис Торнсен. Дождись меня обязательно.

Мы расселись по своим машинам и направились к Торнсенам. Я остановился в нескольких метрах от центрального входа, а Билл свернул в узкий переулок и направился к коттеджу.

Когда я, выйдя из машины, направился по заасфальтированной дорожке сквозь сетку моросящего дождя к дому, то увидел, что дом погружен в темноту, за исключением окна в комнате Джоша. По-видимому, миссис Торнсен не было домуа. Некоторое время я стоял в нерешительности, а потом решил поговорить с Джошем еще раз. Было 21.30. Четыре раза мне пришлось дернуть за цепь колокольчика, прежде чем дверь открылась. В проеме стоял Джош и смотрел на меня.

— Это опять вы, господин детектив. А миссис Торнсен нет дома.

— Мне нужно опять поговорить с тобой, Джош, — сказал я, проходя в холл.

Обогнав меня, он нетвердыми шагами направился по коридору к своей комнате. Я увидел, что он уже хорошо приложился к бутылке. Джош вошел в комнату и сел. На столе перед ним стояла бутылка виски и недопитый стакан.

Сложив руки на коленях, он выжидающе уставился на меня.

— Ты знаешь о Хенке?

— Да, мистер Уоллес. Что ж, я предупреждал его много раз, но он только смеялся надо мной. Он считал, что у него есть покровители и друзья. Я молюсь, чтобы он упокоился с миром.

— Раньше ты говорил, что Терри и Энджи были очень близки. Что ты имел в виду?

— Я не понимаю вас, мистер Уоллес.

— В чем заключалась их близость?

— Она боготворила его. Когда он отправлялся в музыкальную комнату и садился играть на пианино, она садилась на ступеньки перед дверьми и слушала его игру. Вот настолько близки. — Он печально покачал головой и отхлебнул из стакана. — Когда мистер Терри ушел из дому, она очень переменилась. Она стала просто неуправляемой. Только моя жена могла справиться с ней.

— У меня есть предположение, что, так как отец выгнал Терри из дому, Энджи решила, что причиной всему отец и, если он умрет, Терри вернется домой. Ты со мной не согласен, Джош?

Смедли заерзал на стуле:

— Я не знаю, что может прийти в голову мисс Энджи.

— Мне кажется, что Анджела умышленно затеяла ссору с отцом, очень сильную ссору, которая могла вызвать у него сердечный приступ. А потом она толкнула его так, что он упал и расшиб голову о косяк.

Джош сидел неподвижно, молча глядя в пространство.

— Ты меня слышишь, Джош? Я думаю, что Энджи убила своего отца, чтобы ее обожаемый брат мог вернуться домой. Кто-то это видел, поэтому ее и шантажируют. И в этом был замешан твой сын Хенк.

Он издал тяжелый вздох и, посмотрев на меня из-под тяжелых бровей, произнес:

— Вы ошибаетесь, мистер Уоллес. Это не так, поверьте. Ссора действительно была сильная, но мисс Энджи вышла из комнаты еще до того, как у ее отца начался приступ. Только я видел, что случилось. Я слышал, как они ругались, но когда я вошел, он был один и пытался взять со стола таблетки, которые принимал при сильных приступах. Я видел его, и он видел меня. Я нашел эти таблетки.

— Ну, и?

— Я взял таблетки и… забрал их. В это время он начал падать и ударился головой о край стола. Я не трогал его. Я вышел из комнаты. Когда я вновь вошел, он лежал мертвый, как я и сказал им. Вот так я убил его!

Я долго смотрел на него.

— Ты понимаешь, что говоришь, Джош? Ты убил мистера Торнсена?!

Он кивнул:

— Да, сэр, убил его, потому что не помог ему.

— Но почему?

Он некоторое время молчал, глядя куда-то вдаль, затем сказал:

— Чтобы вам это понять, нужно вернуться на много лет назад. Я прослужил у мистера и миссис Торнсен более тридцати лет. Когда она выходила замуж, она взяла меня с собой. Я был хорошим дворецким. Мистер Торнсен был доволен мной. Все беды начались после того, как родился Хенк. Он никогда не хотел ничем заниматься. Я просил у мистера Торнсена разрешить Хенку ухаживать за садом. Он согласился и даже стал немного платить Хенку за работу. Вначале Хенк занимался этим охотно, и у него все хорошо получалось. Потом мисс Энджи начала заигрывать с ним. Ей было тринадцать, а Хенку двадцать шесть. Это становилось серьезным, и миссис Торнсен узнала об этом. Хенка прогнали, и с тех пор у него постоянно были неприятности с полицией. Он шесть месяцев просидел в тюрьме. — Джош умолк и отпил большой глоток виски. — Затем мы с женой начали ссориться, и всегда из-за Хенка. Из-за этого я и стал пить. Как-то мистер Торнсен позвал меня в кабинет. Он сказал, что раз я так много лет прослужил им по совести, то он оставит мне в завещании пять тысяч долларов. Для вас, мистер Уоллес, по-видимому, это небольшая сумма, но для меня это была огромная удача.

Время шло, у Хенка появлялись все новые и новые неприятности, и я с горя стал пить все больше. Как-то мистер Торнсен застал меня пьяным. Он предупредил меня об увольнении через месяц и сказал, что вычеркнет меня из завещания. Для меня это был страшный удар. Как я уже говорил, мистер Торнсен был очень крут на расправу. Мне нужно было покинуть этот чудесный дом… — Джош безнадежно пожал плечами. — Потом ко мне зашел Хенк и сказал, что если бы у него было пять тысяч долларов, то он бы смог открыть клуб. Он просил меня помочь ему, но у меня таких денег не было, и я ему об этом сказал. Тогда он ответил, что ограбит банк. Я понимал, что, сделай он такое, его на много лет засадят в тюрьму. Я просил его несколько дней подождать. Если бы мистер Торнсен умер, я бы продолжал работать в этом доме и смог бы собрать необходимую сумму для Хенка. Миссис Торнсен никогда бы не уволила меня. Так что мисс Торнсен была как рука самого Провидения. Когда мистер Торнсен умер, как я рассказывал вам, я сохранил свою работу и получил деньги по завещанию. Это было дурное дело. А теперь нет в живых и Хенка. Единственное мое желание сейчас — тоже умереть.

Я поднялся. Больше я не мог слушать это. Глядя на эту опустившуюся развалину, я пожалел его.

— В заключении коронера говорится: «смерть от естественных причин», — сказал я. — Я уже почти забыл, что ты рассказал мне. Прощай, Джош. Больше мы не увидимся.

Он все сидел, отрешенно глядя на виски в стакане. У меня было чувство, что его желание смерти скоро осуществится.