Можно ли было при таких обстоятельствах обличать возмутительное состояние современного общества? Можно было только поцеловать Джикс.
— Знаете ли вы, кто эта девочка? — спросила я, сажая на стул нашу гостью.
Оскар засмеялся. Так же как и я, он в первый раз видел эту таинственную особу. Так же как и я, он дивился, что могло бы значить странное прозвище, под которым она представилась нам.
Мы поглядели на Джикс. Ребенок протянул перед собою ножки в запыленных порванных башмачках, поднял большие круглые глаза, осененные светло-русыми, густыми, нечесаными волосами, серьезно поглядел на нас и вторично обратился к нашему гостеприимству с требованием:
— Джикс хочет пить.
Пока Оскар бегал на кухню за молоком, мне удалось узнать, кто такая Джикс.
Что-то такое, не могу объяснить, что именно, в манерах ребенка, пришедшего Бог знает откуда в комнату с куклой своею, напомнило мне лимфатическую хозяйку приходского дома, странствующую взад и вперед с младенцем в одной руке и повестью в другой. Я позволила себе осмотреть платьице Джикс и заметила в углу метку «Селина Финч». Как я и предполагала, предо мной был один из членов многочисленного Финчева семейства. Член семейства несколько юный, подумалось мне, чтобы бродить одиноко по окрестностям Димчорча.
Оскар вернулся с чашкой молока. Ребенок уверенно взял чашку в руки, выпил ее до последней капли, перевел дух, открыв рот, повернул ко мне лицо, украшенное белыми усами, и возвестил об окончании своего посещения в таких словах:
— Джикс хочет слезть.
Я поставила нашу молодую гостью на пол. Она взяла свою куклу и постояла минуту в глубоком раздумье. Что будет она делать дальше? Недолго пришлось нам ожидать. Девочка внезапно сунула свою теплую пухлую рученку в мою руку и начала тащить меня за собой из комнаты.
— Чего вы хотите? — спросила я.
Джикс ответила одним непереводимым словом:
— Тпруня.
— Я позволила вывести себя из комнаты смотреть на «тпруню», играть ли в «тпруню» или есть «тпруню» — неизвестно. Джикс протащила меня по коридору до наружной двери. Тут стояла неслышно подъехавшая к дому по траве телега с лошадью и извозчиком, которая должна была отвезти обратно в Лондон серебряные и золотые пластинки. Я поглядела на Оскара, вышедшего за мною. Теперь мы поняли не только загадочное слово, но и любезную внимательность. Джикс, вошедшей в дом, чтоб уведомить нас, отдохнув и напившись, об обстоятельстве, не замеченном нами. Извозчик, как сам он рассказал, был расспрошен этим ребенком, у двери Броундоуна, зачем он сюда приехал. Джикс была известное лицо в Димчорче. Извозчик хорошо знал ее. Девочку прозвали Цыганкой за привычку бродить, и она это название, слово «Джипси», сократила по-своему в Джикс. Невозможно было удержать ее в приходском доме, как ни бились; наконец отказались от тщетных попыток и махнули на нее рукой. Рано или поздно она опять появлялась, или кто-нибудь приводил ее, или пастушья собака находила ее спящей под кустом и поднимала тревогу.
— Что в голове у, этого ребенка, — сказал извозчик, поглядывая на Джикс с каким-то суеверным страхом, — Господу одному известно. Она все делает по-своему, не так, как другие. Она и ребенок, и не ребенок. Трех лет, она такая загадка, которую никто из нас не может разгадать. Вот и все, что я знаю о ней.
Пока происходило это объяснение, плотник, заколотивший ящик, и сын его подошли к нам. Они позвали Оскара в дом и вынесли эту тяжелую ношу — ящик драгоценного металла, — которая была бы не под силу одному человеку.
После того как ящик был уложен в телегу, плотник с сыном также сели, попросив извозчика подвезти их до Брейтона. Старший плотник, широкий в плечах, высокого роста, отпустил шутку:
— Здесь до Брейтона место одинокое, сударь. Не мешает втроем проводить вашу дорогую поклажу до станции железной дороги.
Оскар принял эти слова серьезно.
— Разве здесь в околотке водятся разбойники? — спросил он.
— Что вы, помилуйте, — отвечал извозчик. — Разбойники умерли бы здесь с голоду: у нас и украсть-то нечего.
Джикс, следившая за всем со вниманием, от которого не ускользала никакая мелочь, вызвалась подать знак к отъезду. Странный ребенок повелительно махнул пухленькой ручкой извозчику и крикнул во весь голос: «Пошел!» Извозчик приподнял шляпу с комической почтительностью: «Слушаюсь, мисс. Время деньги, не правда ли?» Он щелкнул кнутом, и телега без шума покатилась по густой соутдоунской траве. Мне пора было идти домой и возвратить странницу Джикс в ее семейство. Я обернулась к Оскару, чтобы проститься с ним.
— Как хотелось бы мне пойти с вами! — сказал он.
— Вы получите разрешение бывать в приходском доме когда угодно, как только там узнают содержание нашего сегодняшнего разговора, — отвечала я. — Для вашей же пользы я твердо намерена сказать им, кто вы такой. Вы от этого можете только выиграть, а уж никак не проиграть. Бросьте фантазии и опасения, недостойные вас. Завтра мы будем добрыми соседями, к концу недели — друзьями. А теперь пока, как говорим мы во Франции, au revoir.
Я обернулась, чтобы взять Джикс за руку. Пока я говорила с Оскаром, ребенок от меня скрылся. Нигде не видно было и следа его.
Не успели мы сделать и шагу в поисках нашей исчезнувшей Цыганки, как голос ее раздался громко и сердито позади дома.
— Уйдите прочь! — кричал ребенок. — Гадкие люди, уйдите прочь!
Мы зашли за угол и увидели двух оборванных пришельцев, прислонившихся к стене дома. Их мертвенно бледные лица, их наглые ухмылки, их грязное рубище выдавали, на мой взгляд, мошенников самого худшего разряда, какой существует на земле, — мошенников лондонских. Они стояли, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы, словно отдыхали у какого-нибудь кабака, а перед ними стояла Джикс, широко расставив ноги и заявляя (уже в таком раннем возрасте) право собственности, приказывая бродягам удалиться.
— Что вы здесь делаете? — спросил Оскар резко.
Один из бродяг как будто готов был ответить грубостью, но другой, моложе и плутоватее с виду, остановил его и заговорил первый:
— Мы далеконько прошлись, сударь, — сказал он с притворным смирением. — Вот мы и осмелились отдохнуть у вашего дома да полюбоваться на вашу молодую красавицу.
Он указал на ребенка. Джикс погрозила ему кулачком и сердитее прежнего повторила приказание уйти прочь.
— Есть трактир на селе, — сказал Оскар. — Отдыхайте там, если хотите. Мой дом не постоялый двор.
Старший бродяга опять начал было проявлять себя каким-то ругательством, но младший снова перебил его.
— Затворяй ворота, Джим. Барин посылает в трактир. Пойдем выпьем за здоровье барина. — Он обратился к ребенку и, сняв шляпу, низко поклонился. — Доброго утра, мисс. Вы такая именно, каких я люблю. Пожалуйста, не выходите замуж, пока я не вернусь.
Его спутнику так понравилась эта милая шутка, что он разразился громким хохотом. Негодяи рука об руку отправились к селению. Наша забавная Джикс сделалась вдруг грозною и страшною. Ребенок оскорбился дерзостью бродяг, как будто в самом деле понял ее. Никогда не видала я такого свирепого гнева в детях. Она схватила камень и бросила в бродяг, прежде чем я успела удержать ее. Она кричала, топала ногами, пока не побагровела в лице. Она бросилась наземь и в исступлении каталась по траве. Она успокоилась только тогда, когда Оскар опрометчиво обещал ей (долго после пришлось ему припоминать это обещание), что пошлет за полицией и велит прибить обоих бродяг за то, что они осмелились смеяться над Джикс. Она встала с земли, отерла глаза кулаками и устремила на Оскара строгий взгляд.
— Смотрите же, — сказала эта странная девочка, грудь которой еще колыхалась под грязным платьицем, — чтобы прибили их обоих и чтобы Джикс это видела.
Я тогда ничего не сказала Оскару, но чувствовала на пути домой какое-то беспокойство, внушенное мне появлением двух бродяг около Броундоуна.
Как знать, давно ли подкрались они к дому, или только когда ребенок заметил их? Может быть они слышали в растворенное окно, что Оскар говорил мне о пластинках драгоценного металла и видели, как укладывали в телегу тяжелый ящик. Я не беспокоилась относительно доставки ящика в Брейтон: троих мужчин, поехавших с ним, достаточно было, чтоб уберечь его в целости. Я опасалась за будущее. Оскар жил совершенно один, в одиноко стоящем доме, более чем в полумиле от селения. Его любимое занятие — выделывание золотых и серебряных вещей — могло иметь опасную сторону, если об этом станет известно за пределами простодушного Димчорча. Переходя от одного подозрения к другому, я спрашивала себя, случай ли завел этих бродяг в наше захолустье и не пробрались ли они в Броундоун с какой-нибудь определенной целью? Тревожимая этими сомнениями, вошла я в ворота приходского дома с моей маленькой спутницей и, встретив старую няньку Зиллу в саду, прямо спросила ее:
— Часто ли случается вам видеть здесь приезжих?
— Приезжих? — повторила старуха. — Кроме вас, сударыня, к нам сюда по целым годам никто не приезжал.
Я решила предостеречь Оскара при первом удобном случае.
Глава XI
СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ
Луцилла сидела за фортепьяно, когда я вошла в гостиную.
— Вы мне очень нужны, — сказала она. — Я посылала искать вас по всему дому. Где вы были?
Я ей ответила. Она вскочила на ноги с радостным криком.
— Вы убедили его ввериться вам, вы все узнали! Как вы только произнесли: «Я была в Броундоуне», я поняла по вашему голосу. Ну говорите же, рассказывайте.
Она не двигалась, она едва дышала, пока рассказывала я ей о встрече с Оскаром. Как только я умолкла, она вскочила, раскрасневшаяся и взволнованная, и быстро пошла к двери своей спальни.
"Бедная мисс Финч" отзывы
Отзывы читателей о книге "Бедная мисс Финч", автор: Уильям Уилки Коллинз. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Бедная мисс Финч" друзьям в соцсетях.