— Ох, Джон, да ведь как раз из-за Барона…

Мэннеринг насмешливо прервал ее:

— Вижу, вижу, куда вы клоните и откуда эта внезапная тяга к семейной жизни. Все это только для того, чтобы помешать мне снова воспользоваться белой маской и вооружиться газовым пистолетом. Так или не так?

— Совершенно верно, — честно призналась Лорна. — Я уверена, что, будь мы женаты, у вас не возникало бы опасного желания играть Дон Кихота, навлекая на свою голову всякие неприятности.

— Значит, если я правильно понял, вы хотите выйти за меня замуж только для того, чтобы обеспечить мою безопасность?

— Вот именно. Только для этого.

Нежная улыбка молодой женщины явно противоречила этим словам. Джон нагнулся к ней.

— Лорна, я обещал вам больше не заниматься этим. Но позвольте мне разобраться в этой истории с бриллиантами, прошу вас.

— Еще надо, чтобы было с чем разбираться! Скорее всего, это просто несчастный случай.

— Ну, уж если вы заговорили в один голос с Линчем…

— Это голос рассудка, дорогой мой!

— Да, но вам свойственно быть безрассудной, и мне в вас это очень нравится. Послушайте, Лорна, я абсолютно уверен, что это убийство. Я все рассказал полиции, но о двух мелочах умолчал: во-первых, ла Рош-Кассель вчера в конце концов признался мне, что эти бриллианты ему не принадлежат, но клялся и божился при этом, что никто никогда не заметит их исчезновения. Поэтому-то я и думаю, что его убили.

— Понятно. А еще что?

— Кроме того, у него есть дочь.

В серых глазах мелькнули предгрозовые молнии.

— И, как нарочно, юная и прекрасная?

— Понятия не имею — ни разу ее не видел. Но, будь она хоть горбатая и колченогая, ясно одно: сейчас этой девушке необходима помощь. Ее отец рассказал мне довольно запутанную историю — как я уже говорил вам, он страшно нервничал, — из которой следует, что у них с дочерью какие-то крупные денежные осложнения. Именно поэтому ла Рош-Кассель предложил мне Звезды. И он говорил о дочери с таким трогательным волнением…

Джон замолчал.

— Ясно, — вздохнула, смирившись, Лорна. — А где мы будем искать несчастную сиротку?

Судьба, как известно, любит отважных, и, вероятно, потому она испытывала особую симпатию к Барону и частенько подшучивала над ним на свой лад. Разумеется, она не упустила случая постучать в его дверь именно в этот момент, правда, постучать весьма вежливо, ибо на сей раз судьба явилась в облике величавого и благовоспитанного Мейсона, образцового дворецкого дома Фаунтли.

Джон и Лорна привыкли к такого рода театральным эффектам и с полной невозмутимостью выслушали сообщение слуги.

— Молодая дама просит разрешения видеть мистера Мэннеринга, мисс.

Лорна полунасмешливо-полуласково улыбнулась Джону.

— Ну, что я говорила?

— А как ее зовут, Мейсон? — просто для очистки совести спросил Джон.

Слуга с тем же великолепным чувством собственного достоинства, но слегка смущенно признался:

— Прошу прощения, но я не очень хорошо разобрал ее имя, сэр!

Тут послышался быстрый перестук каблучков по плиткам холла и звонкий, властный голос проговорил:

— Я — Мари-Франсуаза де ла Рош-Кассель. Простите мое нетерпение, но что вы сделали с моим отцом?

Джон встал. Его примеру последовала и Лорна, которая, улыбаясь гостье, все-таки пробормотала сквозь зубы:

— Что-то я совсем иначе представляла себе несчастную сиротку!

2

Действительно, на первый взгляд мадемуазель де ла Рош-Кассель могла вызвать самые различные чувства, но только не жалость.

Она держалась на высоких каблуках прямо, как деревянный солдатик, и смотрела на Мэннеринга, гордо вскинув обрамленную золотистыми кудрями точеную головку. Голубое шелковое платье плотно охватывало ее стан, достойный романтической героини, но широкую юбку девушка отбрасывала с небрежной грацией профессиональной манекенщицы, позволяя разглядеть изящные нервные икры.

«Очаровательная миниатюрка, — подумал Джон, которого это явление позабавило, несмотря на всю серьезность и даже трагизм положения. — Но, между прочим, миниатюрка очень решительная и прекрасно знающая, чего хочет!»

Девушка приблизилась к Мэннерингу и, не тратя времени на излишние формулы вежливости, объяснила цель своего визита на безукоризненном, хотя и окрашенном легким акцентом английском. Слегка опешивший слуга исчез.

— Вы встречались с моим отцом в два часа, мистер Мэннеринг, а сейчас уже четыре. Отец не вернулся в гостиницу, как мы договаривались. Что случилось?

Вблизи Джон рассмотрел, что лицо девушки слегка тронуто косметикой, а в голубых глазах, несмотря на отчаянные старания казаться спокойной, — мучительная тревога. И он мысленно проклял Небо за то, что оно столкнуло его с ла Рош-Касселем: Джон с удовольствием бы уклонился от той миссии, которая ему предстояла.

Тут, как всегда, Лорна пришла ему на помощь.

— Может быть, мы сядем? Вы курите?

Девушка невольно улыбнулась и поблагодарила, а Джон, воспользовавшись передышкой, немедленно перешел в наступление.

— Почему вы думаете, что я должен знать, где ваш отец, мадемуазель?

— Он сказал, чтобы я разыскала вас дома или здесь, если он не вернется в гостиницу в половине четвертого. Мы остановились в «Ригеле». Но прежде всего, мистер Мэннеринг, вы дали ему деньги?

Джон бросил на нее недоуменный взгляд, и девушка нетерпеливо пояснила:

— Ну, вы же понимаете, о чем я говорю: деньги за Звезды…

— Допустим, что так, — осторожно проговорил Джон.

— Значит, они отобрали у него деньги. Я так и знала, что они станут за ним следить. Они не спускают с нас глаз с самого Парижа!

Казалось, девушка была в полной панике, но искушенное ухо Джона уловило в взволнованном голоске едва заметную фальшивую ноту. А Лорна как хороший портретист заметила, что ее хрупкие руки нисколько не дрожат, хотя красиво очерченный рот выдает сильное волнение.

— Скажите, о ком вы говорите «они»?

— Двое мужчин. Я их не знаю. Именно поэтому отцу так хотелось поскорее продать вам Звезды и избавиться от этой слежки.

— Простите за нескромный вопрос, мадемуазель, но, между нами говоря, вы уверены, что эти Звезды принадлежали вашему отцу?

Мари-Франсуаза де ла Рош-Кассель слегка покраснела. Но ее ответ прозвучал очень твердо:

— Они в нашей семье уже несколько веков.

Призвав на помощь все свое мужество и бросив выразительный взгляд на Лорну, Джон проговорил:

— Ваш отец, мадемуазель, не пришел сегодня на встречу со мной и, следовательно, не продал бриллианты.

— Не пришел?

На сей раз удивление девушки было совершенно искренним.

— Но он ушел незадолго до обеда и сказал, что должен принести вам Звезды к двум часам! И вы его не видели?

— По правде говоря, видел, — пробормотал Джон, чувствуя все большую неловкость. — И мне придется сообщить вам очень дурную весть… С вашим отцом случилось несчастье… Его сбила машина…

— Он ранен?

Джон не ответил, но его молчание было достаточно красноречивым.

Если мадемуазель де ла Рош-Кассель внешне и напоминала игрушечного солдатика, то удары судьбы умела сносить, как настоящий ветеран. Перламутровые зубы впились в нижнюю губу, руки судорожно сжали красную сумочку, но голос не дрогнул.

— Он умер? Я не верю вам!

— К сожалению, это правда, — смущенно проговорила Лорна своим теплым, проникновенным голосом.

Мари-Франсуаза вскочила и, ни слова не говоря, быстро, почти бегом, бросилась к двери, распахнула ее и исчезла. Только в холле послышался перестук высоких каблучков.

Джон собрался было последовать за девушкой, но Лорна, подойдя к окну, выходившему на улицу, подозвала его.

— Джон! Она говорила, что за ней следят двое мужчин. Взгляните-ка!

Сквозь тонкий муслин занавески Джон без труда разглядел двух мужчин невысокого роста, прохаживающихся по другой стороне тротуара.

— Значит, она не лгала, — озадаченно пробормотал он. — Я готов был поклясться, что девчонка насочиняла нам про эту слежку! А что подумали вы?

— То же самое. В ее поведении есть что-то неискреннее. Но не теряйте времени, дорогой, надо проследить за всей этой компанией!

— И кто же теперь отправляет меня изображать доблестного рыцаря? — насмешливо заметил Джон. — Ладно, так и быть, я готов к бою.

Он чмокнул Лорну в нос и добавил:

— Если позвонит Билл Бристоу, придумайте что-нибудь, предположим, что я пошел ловить бабочек, но постараюсь вернуться сюда поскорее.

Улица была почти пустынна, и Джон сразу заметил вдалеке голубое платье мадемуазель де ла Рош-Кассель. Девушка шла уверенным, твердым шагом, словно никакого ужасного известия не было. Но еще в тот момент, когда она убегала, Джон успел прочитать в ее больших голубых глазах искреннее отчаяние. Ла Рош-Кассель говорил, что, кроме него, у дочери нет никого на свете. Как же ей удалось так быстро взять себя в руки? Джон нашел лишь одно объяснение — страх. Девушка сразу поняла, что ее отец погиб не в обычном дорожном происшествии. И она насмерть перепугалась. Но почему? Если у ла Рош-Касселя украли Звезды, то ей как будто нечего опасаться…

Разве что девушка знает, кто их украл…

Двое мужчин уже не болтали на тротуаре, а медленно следовали за Мари-Франсуазой в открытом «моррисе». Добравшись до Оксфорд-стрит, девушка остановилась, по-видимому, поджидая такси. Машина вскоре подъехала. «Моррис» продолжал двигаться следом. Джон, не колеблясь, остановил другое такси.

— Следуйте за зеленым «моррисом», тем, впереди, — приказал он шоферу не терпящим возражений тоном.

Некоторое время все три машины одна за другой скользили по запруженным улицам, но вдруг такси Мэннеринга резко остановилось под яростный скрежет тормозов и скрип шин. Джон едва не разбил головой стекло, отделявшее его от шофера. Распрямившись, он заметил длинный черный «ягуар», неожиданно проскочивший перед носом такси, причем так близко, что подножкой зацепил и оторвал от него кусок правого крыла. Затем «ягуар» протиснулся между автобусами и исчез. Тем временем и «моррис», и такси мадемуазель дела Рош-Кассель тоже скрылись из виду.