— Это вы звонили в полицию?

Девушка что-то ответила, но слов Мэнеринг не разобрал, Сара говорила очень тихим голосом. Он отодвинул занавеску и поднял окно. В этот момент Мэнеринг услышал, как второй мужчина спросил:

— Он все еще находится в доме?

Мэнеринг вылез в окно. Стена небольшого крыльца скрывала его от стоящего у входной двери мужчины и давала возможность сделать то, что ему было необходимо в этот момент. По крайней мере, теперь никто не мог обвинить его в том, что он находится в доме. Мэнеринг услышал, как шаги приблизились к двери комнаты, из которой он только что выбрался, и почти физически ощутил, как поворачивается ключ в замке и как полицейский распахивает дверь. Ему необходимо пересечь двор. Машина, стоящая там, может послужить временным укрытием. Если же второй полицейский повернется, то непременно увидит его, пробегающего по открытому пространству. К счастью, этого не случилось.

С замирающим сердцем Мэнеринг добежал до машины и, согнувшись пополам, скрылся за нею. Если бы кто-нибудь вошел во двор, то, к своему удивлению, застал бы его в этой нелепой позе. Полицейские скоро узнают, как ему удалось покинуть дом, но никто пока не видел Мэнеринга. Он выпрямился и смело пошел вперед. Когда он уже дошел до угла дома, то услышал, как один из полицейских прокричал что-то из открытого окна.

Мэнеринг завернул за угол.

Здесь были трое мужчин и две женщины, но поскольку от тротуара отъезжало такси, то крик полицейского потонул в шуме мотора. Мэнеринг быстро завернул за угол соседнего дома и с криком: «Такси!» — побежал за машиной. Люди вокруг не обратили внимания на то, что он машет такси, в котором уже есть пассажиры, только с заднего сиденья на него с удивлением посмотрела хорошенькая девушка. Он опять закричал: «Такси!»… И вдруг услышал позади себя шум автомобиля. Мэнеринг резко повернулся, сердце подскочило в груди. Неужели у полицейских была еще одна машина? Молодой таксист наклонился, чтобы открыть дверцу машины.

— Вам такси, сэр?

— Да, — ответил Мэнеринг. — Вокзал Виктория, и побыстрее, пожалуйста.

— Все будет в порядке! — весело ответил шофер.

Он развернул машину и поехал по направлению к Хилбери Мьюз. Высокий, скромно одетый мужчина стоял на углу, оглядываясь по сторонам, но не поднимая тревоги. Другой стоял около двери в голубой дом, и Мэнерингу показалось, что за ним он увидел Сару. Мэнеринг откинулся на сиденье. Машина неслась по улице с явным превышением скорости. Мэнеринг все еще чувствовал напряжение прошедших минут, а потому закурил сигарету и расслабился.

Погони за ним не было, может, потому что в этом не было необходимости. Сара, наверное, назвала полицейским его имя. Скорее всего сообщение о случившемся уже на пути в Скотлэнд-Ярд. Он расстегнул воротничок рубашки. Некоторые из служащих Скотлэнд-Ярда относились к нему по-дружески, но другие недолюбливали владельца «Quinns», который не только имел талант к сыскному делу, но и обладал также редкой энергией и смелостью, то есть теми качествами, которыми не всегда могли похвастаться сотрудники Скотлэнд-Ярда.

Такси домчало его до вокзала Виктория, и шофер с триумфом в голосе спросил:

— Ну как, сэр? Я выполнил вашу просьбу?

— Прекрасно, — похвалил его Мэнеринг. — Большое спасибо.

Он вложил в протянутую руку таксиста десять шиллингов, отказался от сдачи и быстро пошел к вокзалу, как будто торопился на поезд. Когда шофер уже не мог его видеть, Мэнеринг остановился около книжного киоска и оглянулся по сторонам. Ему вспомнились давние времена, когда он спасался от преследования полиции, и лучшее место, чем вокзал Виктория, трудно было себе представить.

Но сейчас странно было вести себя так, будто он боится полиции, будто его прошлое переплелось с настоящим.

— Прекрати валять дурака, — вслух произнес Мэнеринг. Проходившая мимо женщина с удивлением взглянула на него. Мэнеринг купил «Вечерние новости» и, даже не просмотрев заголовки, пошел к выходу из вокзала, без труда взял такси и направился на Грин-стрит, где находилась его квартира.

В течение нескольких лет они с Лоной опасались, что их выселят из этого здания, поскольку дома по левой стороне улицы были уничтожены во время войны и сохранилось всего несколько особняков, в которых после ремонта квартиры приобрели современный вид. Оставалось всего три дома, они жили в среднем. Это было последнее напоминание о добрых старых временах.

Мэнеринг вошел в подъезд и направился к лифту. Когда он нажал на кнопку пятого этажа, то услышал, как кто-то спускается по лестнице. «Наверно, кто-нибудь из жильцов нижнего этажа», — подумал Мэнеринг и открыл дверь своей квартиры.

Этель пела песню.

Этель, горничная Мэнерингов, очень любила петь народные песни, хотя не обладала ни слухом, ни голосом. Она недавно поступила к ним на службу, и хозяева были очень ею довольны. Дверь на кухню была открыта, Этель чистила картофель, раскачиваясь из стороны в сторону, и пела во весь голос. Это была толстушка с приятной внешностью и неправдоподобным румянцем на щеках. Мэнеринг не стал входить в кухню, чтобы не смущать ее и позвал:

— Этель!

Пение мгновенно прекратилось, и через мгновение девушка появилась в дверях. — О, я не слышала, как вы вошли, сэр.

— Не мудрено, что вы не слышали, — с улыбкой ответил Мэнеринг. — Кто-нибудь звонил, пока меня не было?

— Нет, сэр… Хотя, простите, всего пять минут назад звонил м-р Читтеринг.

Она была смущена, на скулах горел яркий румянец.

— Он сказал, что позвонит еще около шести часов. Хотите чаю, сэр?

— Чаю? — переспросил Мэнеринг. — Не знаю. Впрочем, давайте, я буду в кабинете.

Он зашел в ванную комнату, быстро умылся, а затем направился в свой кабинет: Когда они с Лоной были дома одни, то пользовались кабинетом как гостиной. Большая гостиная большей частью пустовала. Мэнеринг стоял у окна, выходящего на стену соседнего дома, где современные квартиры были отделаны с помощью стекла и желтого кирпича. Мэнеринг был очень расстроен. Может, ему следовало остаться в Хилбери Мьюз и начисто отрицать свою вину? Но, с другой стороны, это могло еще больше осложнить его положение.

Если полицейские уже позвонили в Скотлэнд-Ярд, то почему они не предпринимают никаких мер? А может, все и не так страшно, как рисуется его воображению? Опасность была с самого начала, он не должен был ввязываться в это дело. Мэнеринг думал, что, придя домой, найдет здесь посетителя из Скотлэнд-Ярда или из местного полицейского участка, поджидающего его.

Назвала ли Сара его имя?

Вошла Этель и подала чай в красивом сервизе из китайского фарфора, изготовленного в Вучестере. Она привела в порядок свои пушистые белокурые волосы и надела чистый передник вместо халата, в котором обычно готовила на кухне. У нее была очень смешная подпрыгивающая походка, отчего она напоминала резиновую куклу. В тот момент, когда Этель ставила поднос с чаем на столик — точную копию столика времен короля Иакова, в передней раздался звонок.

— Кто-то звонит, — сказала Этель. — Я пойду посмотрю?

— Да, пожалуйста, — ответил Мэнеринг.

«Нельзя так волноваться», — уговаривал он себя, но ничего не мог с собой поделать.

Он сидел не двигаясь, не дотрагиваясь до чайника с чаем, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре.

Открылась дверь, и он услышал, как Этель сказала:

— Добрый день, сэр.

— Добрый день, — отозвался чистый мужской голос. — Могу я видеть м-ра Мэнеринга?

— Сейчас узнаю, сэр. Как о вас доложить?

— Инспектор полиции Бристоу из Нового Скотлэнд-Ярда, — ответил посетитель.

Глава 8

Спор

— Привет, Билл, — сказал Мэнеринг спокойным голосом, хотя в душе его нарастала тревога. — Сто лет тебя не видел. Входи, садись. Хочешь чашку чая?

— Чая? — переспросил Бристоу.

— Мне сегодня не удалось выпить чашку чая раньше, — пояснил Мэнеринг. — Но, может, ты предпочитаешь виски с содовой?

Он подошел к старинному резному буфету, в котором держал напитки. Небольшая комната была обставлена мебелью из старого дуба времен Тюдоров, Вильгельма и Марии. Около стены находилась украшенная замысловатой резьбой старинная дубовая скамья, которая, казалось, стоит здесь уже несколько веков, но на самом деле это был искусно сделанный сейф, такой же надежный, как и кладовая в «Quinns».

Мэнеринг взялся за ключ буфета. Если Бристоу примет предложение выпить, то это может означать, что он пришел просто навестить его или по делу. Если же откажется, тогда дело серьезное. Бристоу все еще стоял посередине комнаты. Это был мужчина выше среднего роста, с хорошей фигурой. У него были приятные, правильные черты лица, и если бы не некоторая бесстрастность его выражения, то Бристоу можно было бы назвать красивым. Несколько отсутствующий взгляд светло-серых глаз производил обманчивое впечатление, но Мэнеринг знал, как они умеют мгновенно меняться, и тогда в них загорался вызов. Его седые усы с годами приобрели желтоватый оттенок, и это говорило о том, что Билл Бристоу — заядлый курильщик. На нем был светло-серый костюм, безукоризненность которого позволяла предположить, что он приехал с Сэвил-роу, а не из Нового Скотлэнд-Ярда. У полицейского инспектора был такой вид, как будто он хотел посвятить Мэнеринга в какое-то важное дело, но какое?

— Глоток виски будет очень кстати, — наконец ответил Бристоу.

— Да, что может быть лучше, — откликнулся Мэнеринг и, показав жестом на кофейный столик, где лежали сигареты, предложил гостю закурить.

Бристоу подошел к столику, вынул из серебряной сигаретницы сигарету и некоторое время постоял, держа ее в руке, а затем зажег спичку. Мэнеринг налил двойную порцию виски, добавив чуть-чуть содовой: он хорошо знал вкус Бристоу. Самого Билла он знал более двадцати лет и в течение этих лет считал его своим другом, пожалуй, единственным настоящим другом в Скотлэнд-Ярде.