Агата Кристи - Багдадские встречи

Пока речи об этом не было. Из земли постепенно появлялись только стены древнего дворца. Виктория увлеченно следила за ходом раскопок, Ричард, хоть и продолжал временами иронически поглядывать на девушку, стал держаться с ней гораздо мягче и дружелюбнее, чем вначале. Энтузиазм Виктории явно забавлял его.

— Я был точно таким же, когда первый раз попал на раскопки, — заметил он однажды.

— Давно это было?

Ричард улыбнулся.

— Давненько… Лет пятнадцать или шестнадцать назад.

— Должно быть, вы отлично знаете эту страну!

— И эту.., и другие тоже. Сирию, Персию…

— При вашем знании языка вы легко могли бы выдать себя за араба. Вам только костюм понадобился бы…

Ричард покачал головой.

— Не заблуждайтесь. Мне известен всего один англичанин, который мог спокойно выдавать себя за араба.

— Лоуренс, наверное?

— Может быть, хотя в этом я не уверен. Нет, на мой взгляд, единственным человеком, способным, переодевшись арабом, обмануть даже глаз местного жителя, был один парень, которого я знавал и который родился на Востоке. Его отец был консулом в Кашгаре, так что с самого детства он овладел всеми диалектами и тонкостями произношения, обычно недоступными для европейцев. Полагаю, что все это он не забыл и когда подрос…

— И что же с ним сталось?

— После колледжа я потерял его из виду. Мы оба учились в Итоне. Его там прозвали факиром, потому что он мог целые часы проводить совершенно неподвижно. Что он делает сейчас, я не знаю.., хотя кое-какие догадки на этот счет у меня есть.

— Вы больше не встречали его?

— Один раз встретил. Однажды в Басре.., при довольно странных, к слову сказать, обстоятельствах…

— Да?

Я не узнал его. Одет он был, как араб: на голове кефия, потрепанный военный китель. Пальцами он, как это часто делают арабы, перебирал четки, и я не обратил на него никакого внимания, пока не заметил, что в стуке четок слышится что-то знакомое. Это была азбука Морзе. Он выстукивал послание, предназначенное мне…

— Почему вы так решили?

— Он повторял наши имена, вернее, прозвища, а потом передал, что рассчитывает на меня, если дело дойдет до драки.

— И дошло?

— Да. Когда он встал и направился к двери, какой-то тип, похожий на коммивояжера, очень спокойный и мирный на вид, вдруг выхватил из кармана револьвер. Я ударил его по руке, и Кармайкл успел исчезнуть…

— Кармайкл?

Девушка произнесла это имя таким страшным тоном, что Ричард удивленно поднял голову.

— Да, Кармайкл… Вы знаете его?

Виктория подумала о том, как эффектно прозвучал бы ответ: «Он умер в моей постели».

— Да, — проговорила она, — я знала его.

— Знали? Значит ли это, что…

Виктория кивнула.

— Да. Он умер.

— Когда?

— Несколько дней тому назад. В Багдаде, в отеле «Тио»…

Тут же она поспешно добавила:

— Об этом не сообщалось… Никто не знает о его смерти…

На несколько секунд воцарилось молчание. — В таком случае, — спросил наконец Ричард, — откуда вам об этом известно?

— Я оказалась замешана в эту историю.., совершенно случайно.

Ричард долго смотрел на нее, не зная, что и думать. Неожиданно Виктория задала вопрос:

— Ваше прозвище в колледже было не Люцифер?

— Люцифер? Нет, меня звали Филином… Это из-за того, что я тогда уже носил очки…

— А в Басре вы не знаете никого по прозвищу Люцифер?

Ричард задумался.

— Нет… Люцифер, сын Утренней зари, падший ангел… Нет, никого подходящего я не знаю…

Его пристальный взгляд не отрывался от Виктории.

— Я хочу, — проговорила она решительно, — чтобы вы во всех подробностях рассказали о том, что произошло в Басре.

— Но я же все сказал!

— Не совсем. Где именно случился тот инцидент?

— В приемной консульства. Я оказался там, потому что хотел повидаться с Клейтоном, нашим тамошним консулом.

— Кто еще, кроме вас был в комнате? Кармайкл, тот коммивояжер… А кто еще?

— Еще двое, насколько я помню. Невысокий смуглый мужчина — француз, скорее всего — и старик перс.

— Вы сказали, что Кармайкл «исчез»… Куда он вышел?

— Сначала он побежал по длинному коридору, который ведет к кабинету консула. В конце коридора есть дверь, выходящая в сад…

— Знаю. Я была в консульстве. Приехала почти сразу после того, как вы уехали…

— Да? Любопытно…

Ричард продолжал смотреть на Викторию, но она уже не обращала на него никакого внимания. Перед ее глазами было консульство, широкий коридор и в самом его конце залитый солнцем прямоугольник двери.

— Стало быть, он побежал к саду?

— Да. А потом внезапно повернулся и бросился к другой двери — той, что ведет на улицу. После этого я больше его не видел…

— А комивояжер?

Ричард пожал плечами.

— Рассказал, что накануне ночью его обокрал какой-то араб и что здесь, в приемной консульства, он узнал будто бы своего обидчика. Чем все закончилось, я не знаю, потому что улетел в Кувейт.

— Кто в это время гостил в консульстве?

— Некий Кросби, сотрудник нефтяной компании. Больше никого… Хотя… Там ожидали кого-то, кто должен был приехать из Багдада, но этого человека я не видел и не знаю, как его зовут…

Виктория думала сейчас о Кросби. Помнила его она достаточно хорошо. Коротышка с заурядной внешностью и, похоже, не очень умный. Он был в Багдаде в тот вечер, когда Кармайкл попал в «Тио». Не появившийся ли в конце коридора Кросби заставил Кармайкла передумать и броситься на улицу вместо того, чтобы бежать к кабинету консула?

Погруженная в свои мысли, Виктория вздрогнула, когда Бейкер, по-прежнему не отрывавший от нее глаз, поинтересовался, есть ли у нее еще какие-нибудь вопросы.

— Последний, — сказала Виктория. — Лефарж. Говорит вам что-нибудь это имя?

— Нет… У меня хорошая память, но это имя мне ничего не напоминает… Мужчина это или женщина?

— Не знаю.

Мысли Виктории вновь и вновь возвращались к Кросби.

Не Кросби ли Люцифер?

В тот же вечер, когда Виктория ушла к себе, Бейкер попросил доктора разрешить ему взглянуть на письмо, полученное от Эмерсона.

— Хотелось бы знать, — объяснил Ричард, — что в точности он пишет об этой юной особе.

— Вся проблема в том, чтобы найти это письмо, — ответил Понсфут Джонс. — Я его не выбросил, потому что сделал несколько заметок на последней странице, но понятия не имею, куда его засунул. Во всяком случае, если память мне не изменяет, он очень доброжелательно отзывается о Веронике. По-моему, очаровательная девушка. У нее пропал багаж, но она, обратите внимание, не стала устраивать из этого историю! Другая бы настаивала, чтобы ради нее машину в Багдад послали на следующий же день. Нельзя не признать, что она к своему приключению отнеслась спокойно. Как, кстати, случилось, что у нее пропал багаж?

— Ее усыпили, похитили и держали в заключении, — сдерживая улыбку, ответил Ричард.

— Ах да, ты же говорил мне! Выглядит как-то не слишком правдоподобно!.. Напоминает приключение Элизабет Коллингс… Та пропадала две недели и, вернувшись, рассказывала, будто ее похитили цыгане… Обратное доказать было затруднительно.., а учитывая, до чего бедняжка была безобразна, вряд ли речь могла идти о любовном приключении. С Викторией.., то есть с Вероникой.., в общем с ней дело другое… Она красива, очень даже красива.., так что я бы не удивился, если бы, во всем этом был замешан какой-нибудь молодой человек!

— Во всяком случае, волосы ей лучше было не красить.

— У нее крашеные волосы?.. Быть не может! Ну, тебе виднее, ты в таких вещах лучше разбираешься!

— Что касается письма Эмерсона…

— Ты прав, обязательно надо будет найти его!.. Не помню, о чем были те заметки, но когда-нибудь они наверняка мне понадобятся, так что не хотелось бы их потерять. Поищем!..

На следующий день, после полудня, доктор Понсфут Джонс услышал звук мотора, обвел взглядом пустыню и увидел направляющуюся к теллю машину.

— Опять визитеры! — не скрывая раздражения, воскликнул доктор. — Словно мне делать больше нечего, кроме как возить всяких идиотов по раскопкам, выслушивая последние багдадские сплетни!

— Вы забыли, — заметил Ричард, — что Виктория отлично сможет заменить вас. Она знает уже вполне достаточно для того, чтобы быть прекрасным гидом. Верно ведь, Виктория?

— Боюсь, что в моих объяснениях будет масса ошибок, — запротестовала девушка. — Вы ведь знаете, что я еще не слишком сведуща во всем этом!

— Вы слишком скромны, — возразил Ричард. — Ваши сегодняшние замечания относительно кирпичей с выпуклой поверхностью будто сошли со страниц Делонга…

Виктория почувствовала, что на ее щеках выступил легкий румянец, и пообещала себе построже следить за использованием свежеобрётенной эрудиции. Пересказывать выученное надо все-таки не слово в слово…

— Как бы то ни было, — проговорила она, — я сделаю все, что могу…

— И вы простите нас за то, что мы взваливаем на ваши плечи такое ярмо?

Виктория улыбнулась. Ласковый тон слов Ричарда искупил подпущенную им только что шпильку.

Правду говоря, Виктория сама не ожидала, что работа на раскопках, которой она занималась пять дней, так увлечет ее. Поначалу она проявляла фотопластинки в крохотной темной комнате с примитивным оборудованием, расставленным на крышке большого чемодана вместо стола. Потом ее поставили разбирать добытые из траншей находки. Первая корзина заставила Викторию расхохотаться. Как можно интересоваться подобным хламом? Лишь научившись по отдельным фрагментам предметов мысленно восстанавливать их первоначальный вид, Виктория изменила свое мнение. Она пыталась теперь вообразить, как выглядела будничная жизнь людей, обитавших здесь три с лишним тысячи лет назад, представить, чем они занимались, в чем нуждались, на что надеялись и чего боялись. Уже изученные экспедицией остатки скромных жилищ доказывали ей, что, вопреки ее прежнему убеждению, археологию интересуют отнюдь не одни лишь царские дворцы и гробницы. Что ж, с точки зрения Виктории, это делало археологию даже более привлекательной.