Агата Кристи - Багдадская встреча

– Какая досада, что приходится уезжать, когда мы только-только с вами познакомились! Я даже почти решился отказаться, но поступить так в последний момент, когда все бумаги заполнены и визы получены, было бы, наверное, нехорошо. Так ведь не делают, правда?

– Может быть, все обернется к лучшему, – утешила своего нового знакомого Виктория.

– Вряд ли, – с сомнением протянул Эдвард и, помолчав, добавил: – Странное дело, у меня такое чувство, будто что-то там нечисто.

– Нечисто?

– Да. Как будто это все ненастоящее. Только не спрашивайте, почему я так думаю. Сам не знаю. Бывает иногда такое предчувствие. У меня такое с масляным каналом было. Стал разбираться – и точно, в шестеренном насосе прокладка слетела.

Технические термины, в которые Эдвард облек свое высказывание, были для Виктории полной тарабарщиной, но главное она поняла.

– Так этот Рэтбоун, по-вашему, не тот, за кого себя выдает?

– Не представляю, как такое возможно? Человек он черт знает какой почтенный, уважаемый, входит во всякие там общества, на короткой ноге с архиепископами да ректорами университетов. Нет, это просто чувство такое… В любом случае время покажет. Ну, тогда пока. Жаль, что вы не можете поехать.

– Я бы с удовольствием.

– Что будете делать?

– Пойду в агентство при Сент-Гилдрике на Гоуэр-стрит, поищу другую работу, – уныло сказала Виктория.

– Прощайте, Виктория. Партир, сэ мурир он пё[6]. – Вторая фраза прозвучала у Эдварда с типичным британским акцентом. – Эти парни, французы, дело знают. А наши олухи несут всякую бредятину насчет сладкой печали расставания…

– Прощайте, Эдвард, и удачи.

– Вы обо мне, наверное, и не вспомните.

– Вспомню.

– Вы совсем не такая, как другие девушки. Я бы только хотел… – Часы пробили четверть. – Черт, мне надо лететь…

Он торопливо отступил и исчез в громадном чреве Лондона. Оставшись одна на скамейке и предавшись размышлениям, Виктория обнаружила, что мысли ее растекаются двумя потоками.

Один шел в русле темы Ромео и Джульетты. Они с Эдвардом оказались примерно в том же положении, что и эта несчастная пара, хотя Ромео и Джульетта, возможно, выражали свои чувства языком более высоким. Но ситуация та же. Встреча… внезапно вспыхнувшее взаимное влечение… крушение надежд… и два нежных сердца разлучены. Виктории вспомнился стишок, который она часто слышала от старушки-няни.

Замени Америку на Багдад – и все как про нее с Эдвардом.

Виктория наконец поднялась, смахнула с юбки крошки и, выйдя из Фицджеймс-гарденс, зашагала в направлении Гоуэр-стрит. Она уже приняла два решения, и первое (в духе Джульетты) сводилось к тому, что она должна заполучить того, кого полюбила.

Второе решение вытекало из первого. Раз уж Эдвард уезжает в Багдад, то и ей не остается ничего другого, как отправиться туда же. Вот только как это сделать? В том, что такое решение возможно, Виктория не сомневалась. Чего-чего, а оптимизма и силы характера ей было не занимать.

Сладкая печаль расставания устраивала ее не больше, чем Эдварда.

«Мне нужно попасть в Багдад», – сказала она себе.

В отеле «Савой» мисс Анну Шееле встретили с подчеркнутой любезностью, как давнего и уважаемого клиента: осведомились о здоровье мистера Моргенталя и заверили, что, если приготовленный номер окажется не по вкусу, ей тут же предложат другой, – поскольку она представляла ДОЛЛАРЫ.

Мисс Шееле приняла ванну, оделась, позвонила по кенсингтонскому номеру и спустилась в лифте вниз. Пройдя через вращающиеся двери, она подозвала такси и, когда машина подошла, села и попросила отвезти ее к магазину «Картье» на Бонд-стрит.

Едва лишь такси, отъехав от «Савоя», свернуло на Стрэнд, как невысокий смуглолицый мужчина, только что разглядывавший витрину, вдруг бросил взгляд на часы и подозвал другое такси, как нельзя кстати проезжавшее мимо и не обращавшее внимание на женщину с покупками, всячески пытавшуюся привлечь к себе внимание.

Второе такси также свернуло на Стрэнд и последовало за первым. На Трафальгар-сквер, когда обе машины остановились перед светофором, пассажир второго такси выглянул в левое окошко и сделал едва заметный жест рукой. Частный автомобиль, стоявший на боковой улочке у арки Адмиралтейства, тут же вышел из спячки и влился в поток движения, пристроившись за вторым такси.

Загорелся зеленый. Такси с Анной Шееле свернуло налево, на Пэлл-Мэлл; второе такси, со смуглолицым мужчиной, свернуло направо, продолжая движение вокруг Трафальгарской площади. За первым такси следовал теперь, не отставая далеко, частный автомобиль, серый «Стандарт». За рулем последнего сидел светловолосый, рассеянного вида мужчина, рядом с ним расположилась элегантно одетая молодая женщина. Обе машины прошли по Пикадилли и оказались на Бонд-стрит. Здесь «Стандарт» на секунду остановился у тротуара, и женщина вышла из машины.

– Большое спасибо, – бросила она любезно, и блондин покатил дальше.

Молодая особа зашагала вперед, то и дело поглядывая в витрины. Миновав застрявшие в пробке такси с Анной Шееле и «Стандарт», она первой достигла ювелирного магазина и вошла.

Анна Шееле расплатилась с таксистом и направилась в «Картье». Некоторое время она рассматривала представленные образцы ювелирной продукции и в конце концов остановила выбор на кольце с сапфиром и брильянтами. Чек мисс Шееле выписала на один из лондонских банков. Увидев проставленное в чеке имя, продавец расплылся в улыбке:

– Рад снова видеть вас в Лондоне, мисс Шееле. Мистер Моргенталь тоже здесь?

– Нет.

– Я к тому, что у нас есть сейчас прекрасный сапфир, а мистер Моргенталь, насколько мне известно, интересуется сапфирами. Не желаете ли взглянуть сами?

Мисс Шееле выразила готовность увидеть драгоценный камень, повосхищалась им должным образом и пообещала сообщить мистеру Моргенталю.

Едва она вышла на Бонд-стрит, как примерявшая клипсы молодая особа заявила, что не готова пока их покупать, и тоже поспешила из магазина.

Серый «Стандарт» повернул налево, на Графтон-стрит, и, проехав по Пикадилли, снова выкатился на Бонд-стрит. Его недавняя пассажирка, если и заметила машину, сделала вид, что не узнала ее.

Между тем Анна Шееле завернула в пассаж и вошла в цветочный магазинчик. Там она заказала три дюжины роз, вазу с большими пурпурными фиалками, дюжину веточек сирени и вазу с мимозой. Потом продиктовала адрес, куда это все следует доставить.

– С вас двенадцать фунтов и восемнадцать шиллингов, мадам.

Анна Шееле расплатилась и вышла. Молодая особа, вошедшая в магазин вслед за нею, поинтересовалась, сколько стоит букетик примул, но покупать ничего не стала.

Анна Шееле пересекла Бонд-стрит, прошла по Берлингтон-стрит и повернула на Сэвилл-роу. Здесь она заглянула в одно из тех швейных ателье, которые, обслуживая преимущественно мужчин, время от времени нисходят до того, чтобы удостоить своим вниманием некоторых привилегированных особ прекрасного пола.

Мистер Болфорд принял гостью с уважением, соответствующим статусу почтенного клиента, и показал подходящие для костюма материалы.

– Какая удача! Могу гарантировать самое лучшее исполнение. Вы когда возвращаетесь в Нью-Йорк?

– Двадцать третьего.

– В таком случае мы прекрасно справимся. Самолетом, полагаю?

– Да.

– И как дела в Америке? У нас здесь все очень печально… очень печально. – Доктор Болфорд покачал головой, как врач, описывающий безнадежного больного. – Понимаете, с душой уже никто не работает. Таких, кто приходит в профессию с гордостью за ремесло, больше нет. Знаете, кто будет кроить ваш костюм? Мистер Лентуик. Ему семьдесят два, и он – единственный, кому я могу доверить работу с нашими лучшими клиентами. Остальные…

Мистер Болфорд развел пухлыми ручками.

– Качество. Вот чем славилась эта страна. Качеством! Никакой дешевки, никакой вульгарности. Массовая продукция – не наш профиль. Это факт, с которым не поспоришь. Массовое производство – специализация вашей страны. Повторяю снова, наше дело – качество. Никакой спешки, делать что нужно и создавать вещи, сравниться с которыми не может ничто в мире. На какой день назначим первую примерку? Ровно через неделю? В половине двенадцатого? Большое спасибо.

Пробравшись в дремучем полумраке между кипами тканей, Анна Шееле снова вынырнула на солнечный свет, остановила такси и вернулась в «Савой». Другое такси, стоявшее на противоположной стороне улицы, со смуглолицым мужчиной за рулем, проследовало тем же маршрутом, но к отелю сворачивать не стало, а выехало на набережную и там подобрало невысокую толстушку, незадолго до того выскользнувшую из «Савоя» через служебную дверь.

– Ну что там, Луиза? Осмотрела ее номер?

– Да. Ничего.

Анна Шееле перекусила в ресторане – для нее оставили столик у окна. Во время ланча метрдотель вежливо осведомился о здоровье Отто Моргенталя.

Потом она взяла ключ и поднялась в свой номер. Постель была убрана, в ванной лежали свежие полотенца, все чисто, нигде ни пылинки. Анна подошла к двум легким чемоданам, составлявшим весь ее багаж. Один был открыт, другой заперт. Она просмотрела содержимое первого, достала ключики из сумочки и открыла второй. Все сложено аккуратно, как сложила она сама, в том же порядке, ничто не нарушено. Наверху – кожаный портфель. В углу – маленькая «лейка» и две кассеты с пленкой. Кассеты запечатаны, их не вскрывали. Анна поддела ногтем крышку. И мягко улыбнулась. Лежавший под нею почти незаметный светлый волосок исчез. Она ловко посыпала пудрой блестящую кожу портфеля, а потом осторожно сдула ее. Портфель остался чистым. Ни одного отпечатка. А ведь она трогала портфель утром, после того как смазала волосы брильянтином, и отпечатки на нем должны были быть. Ее собственные.