Агата Кристи - Багдадская встреча

– С моей стороны никаких проблем. Как скажешь, так и будет. Готов выслушать указания.

– Значит, так. Я – мисс Понсфут Джонс. Мой дядя – известный археолог. Сейчас он ведет раскопки в каком-то труднодоступном месте, и я в скором времени собираюсь к нему присоединиться.

– И все это неправда?

– Конечно, неправда. Но звучит хорошо.

– Да, звучит отлично. Но что будет, если ты, допустим, встретишься со стариком Пупсфутом Джонсом лицом к лицу?

– Понсфутом. Думаю, это маловероятно. Я так понимаю, что эти археологи, стоит им только начать копать, роют как сумасшедшие, без остановки.

– Как терьеры… Послушай, ты, наверное, права. А у него настоящая племянница есть?

– Откуда ж мне знать?

– Значит, тебе не придется изображать кого-то конкретно. Это уже легче.

– Да. В конце концов, у человека может быть куча племянниц. В крайнем случае можно сказать, что я всего лишь двоюродная племянница, но всегда называю его дядей.

– У тебя все продумано, – восхитился Эдвард. – Ты действительно удивительная девушка. Мне такие не встречались. Я уж думал, что не увижу тебя в ближайшие годы, а когда увижу, ты давно забудешь обо мне… И вот, надо же, ты здесь.

Как приятно, когда на тебя так смотрят – восторженно и робко. Будь Виктория кошкой, она бы замурлыкала от удовольствия.

– Но тебе ведь нужна какая-то работа, да? – спросил Эдвард. – Я в том смысле, что ты ведь не разбогатела, не получила наследство или что-то в этом роде?

– Куда там! Да, работа мне нужна. Вообще-то я заходила в твою «Оливковую ветвь», встречалась с доктором Рэтбоуном и спрашивала про работу, но понимания не встретила – то есть работа есть, но только бесплатная.

– Прижимистый старикан, – согласился Эдвард. – Считает, что все должны работать только из любви к работе.

– Ты не думаешь, что он какой-то аферист?

– Нет. Вообще-то я и сам не знаю, что думать. Вроде бы все честно – денег на этом деле точно не заработаешь. Я вижу с его стороны только искренний энтузиазм, и ничего больше. Но знаешь, при всем том глупцом его назвать у меня язык не повернется.

– Ладно, идем, – сказала Виктория. – Поговорим позже.

– Вот уж не думала, что вы знакомы с Эдвардом! – воскликнула миссис Клейтон.

– О, мы старые друзья, – рассмеялась Виктория. – Просто потеряли друг друга из виду. Я и понятия не имела, что Эдвард работает в Ираке.

– Как дела, Эдвард? – поинтересовался мистер Клейтон, тот самый тихий, задумчивого вида мужчина, которого Виктория видела на лестнице. – Есть успехи?

– Работа нудная, сэр. Все равно что камни в гору катать. Ящики с книгами пришли, все в целости и сохранности, но застряли на таможне, а формальностям нет конца.

Клейтон улыбнулся:

– Вы на Востоке новичок, а волокита здесь – обычная тактика.

– Как ни придешь, тот, кто тебе нужен, всегда отсутствует, – пожаловался Эдвард. – Все такие радушные, такие любезные, все готовы помочь, но толку никакого – дело не сдвигается с места.

Все рассмеялись.

– Книги свои вы конце концов получите, – утешила его миссис Клейтон. – И доктор Рэтбоун правильно сделал, что прислал вас сюда. Иначе бы они пролежали на таможне и месяц, и два.

– После событий в Палестине они опасаются бомб. И еще подрывной литературы. Все всех подозревают.

– Надеюсь, доктор Рэтбоун не пересылает бомбы под видом книг, – заметила со смехом миссис Клейтон.

Виктории показалось, что глаза у Эдварда блеснули, как будто реплика миссис Клейтон натолкнула его на какую-то новую мысль.

– Доктор Рэтбоун, моя дорогая, известный ученый и уважаемый человек, – с ноткой укоризны в голосе заметил Клейтон. – Он – член многочисленных научных обществ, его знают и почитают во всей Европе.

– Тем более ему легче провозить бомбы, – не сдавалась неугомонная миссис Клейтон.

Беспечность супруги, как заметила Виктория, совсем не пришлась по вкусу мистеру Клейтону, наградившему ее неодобрительным взглядом.

Поскольку вся деловая жизнь в полуденные часы сошла на нет, Эдвард и Виктория отправились после ланча на прогулку. Из местных достопримечательностей Виктории особенно понравилась река, Шатт-эль-Араб, с высаженными по обе стороны финиковыми пальмами, и похожие на венецианские гондолы арабские лодки с высокими носами, стоявшие на причале вдоль городского канала. Потом молодые люди пошли на рынок – полюбоваться обитыми узорчатой латунью кувейтскими сундуками для приданого и другими дивными товарами.

Потом они вернулись в консульство, и Эдвард уже собрался идти на новый приступ таможенного департамента, когда Виктория вдруг спросила:

– Послушай, а как тебя зовут?

Он непонимающе уставился на нее:

– Ты что имеешь в виду?

– Как твоя фамилия? Я только сейчас сообразила, что до сих пор ее не знаю.

– Не знаешь? Ну да, наверное, не знаешь… Моя фамилия – Горинг.

– Ясно. Значит, Эдвард Горинг… Ты не представляешь, какой дурой я себя чувствовала в «Оливковой ветви», когда хотела спросить тебя, а ничего, кроме имени, и не знала.

– Там была брюнетка с такими длинными, собранными в пучок волосами?

– Да.

– Это Катерина. Ужасно милая девушка. Если б ты спросила Эдварда, она бы сразу поняла, о ком речь.

– Да уж, наверное, – сдержанно сказала Виктория.

– Катерина правда замечательная. Она ведь тебе понравилась?

– Да, вполне…

– Не очень, может быть, симпатичная – честно говоря, смотреть особенно не на что, – но доброжелательная и отзывчивая.

– Неужели? – совсем уж холодно отозвалась Виктория, но Эдвард, очевидно, никакого холодка не заметил.

– Даже не представляю, что бы я без нее делал. И в курс дела меня ввела, и всегда помогала, когда я мог наделать глупостей… Вот увидишь, вы с ней еще подружитесь.

– Не думаю, что у нас будет такая возможность.

– Обязательно будет. Думаю, я смогу устроить тебя к нам на работу.

– И как же ты это сделаешь?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Распишу тебя во всех красках старику Рэтбоуну – мол, какая ты чудесная машинистка и все такое.

– Вот только он быстро поймет, что не такая уж я и чудесная, – возразила Виктория.

– Так или иначе, но в «Оливковую ветвь» я тебя устрою. Не болтаться же тебе в одиночку по городу. Чего доброго, еще махнешь куда-нибудь – в Бирму или в африканскую глушь… Нет уж, теперь я тебя далеко не отпущу, рисковать не стану и буду сам за тобой присматривать. Чтобы не сбежала. Доверия ты не вызываешь – уж больно любишь путешествовать.

«Милый глупыш, – подумала Виктория. – Из Багдада меня теперь даже бешеные кони не унесут».

– Да, поработать в «Оливковой ветви» было бы, наверное, забавно, – добавила она вслух.

– Ничего особенно забавного в этой работе, пожалуй, нет. Все жутко серьезно. И абсолютно бестолково.

– Ты все еще думаешь, что у них там что-то нечисто?

– Нет, это я, наверное, так, по глупости сболтнул. Просто стукнуло в голову…

Вот уж нет, не согласилась мысленно Виктория. Не просто стукнуло. Скорее всего, так оно и есть.

Эдвард вдруг вскинул голову:

– А почему ты так говоришь?

– Слышала кое-что… от одного друга.

– А кто он такой?

– Просто друг.

– У таких девушек, как ты, слишком много друзей, – проворчал Эдвард. – Ты – сущий дьявол. Я от тебя без ума – а тебе наплевать.

– А вот и не наплевать, – возразила Виктория и, чтобы не выдать радости, перевела разговор на другую тему: – Послушай, ты знаешь кого-нибудь по имени Лефарж? Человека, связанного с «Оливковой ветвью» или чем-нибудь еще?

– Лефарж? – Эдвард наморщил лоб. – Вроде бы нет. А это кто такой?

Виктория не ответила, но и от темы не отступила:

– А такое имя тебе знакомо – Анна Шееле?

Теперь Эдвард отреагировал совсем иначе – резко повернулся и схватил ее за руку:

– Что тебе известно об Анне Шееле?

– Уу! Отпусти! Что ты делаешь? Ничего мне о ней не известно. Я всего лишь хотела узнать, слышал ли ты о ней.

– От кого ты про нее узнала? От миссис Клипп?

– Нет, не от нее. Хотя, конечно, миссис Клипп кого только не упоминала – без конца болтала обо всем и обо всех подряд… Упоминала ли она эту женщину, я уже и не помню.

– Но с чего ты взяла, что Анна Шееле может иметь какое-то отношение к «Оливковой ветви»?

– А она имеет?

– Не знаю, – задумчиво сказал Эдвард. – Все как-то… как-то туманно.

Они уже стояли возле садовой калитки консульства. Эдвард посмотрел на часы.

– Мне пора на работу. Жаль, я совсем не знаю арабского. Но нам обязательно нужно встретиться. Мне надо о многом тебя расспросить.

– А мне – многое тебе сказать.

Какая-нибудь нежная героиня более сентиментального века постаралась бы уберечь своего избранника от опасностей. Но не такова была Виктория. Она считала, что как искрам определено взлетать к небесам, так и мужчинам – устремляться навстречу опасности. И Эдвард, конечно, не стал бы благодарить ее, попытайся она оградить его от риска. Да и мистер Дэйкин, если подумать, только поддержал бы ее в этом.

Вечером того же дня Эдвард и Виктория вышли прогуляться в саду консульства. Помня настойчивое предупреждение миссис Клейтон относительно холодной погоды, Виктория надела поверх летнего платья шерстяной жакет. Закат был чуден, но молодые люди не замечали красоты природы, поскольку обсуждали вещи куда более важные.