– О, меня это не пугает, – бодро ответила Виктория и тут же, засомневавшись, спросила: – Она ведь не противозаконная? Не какое-то мошенничество? Я сама, бывает, и выдумываю, и привираю, но чего-то по-настоящему непорядочного мне делать не хотелось бы.

Дэйкин едва заметно улыбнулся.

– Как ни странно, для данной работы вы подходите именно потому, что умеете быстро сочинить убедительную ложь. Но ничего непорядочного или противозаконного вам делать не придется. Наоборот, вы будете служить закону и порядку. Я введу вас в курс дела – не касаясь, конечно, деталей, – чтобы было понятно, чем вам предстоит заниматься и в чем именно заключается опасность. Вы – девушка здравомыслящая и, как мне представляется, размышлениями о мировой политике голову себе не забивали, что даже к лучшему, потому что, как мудро заметил Гамлет, «в мире нет ни хорошего, ни плохого. Мы сами придумали все это».

– Все говорят, что рано или поздно будет еще одна война, – сказала Виктория.

– Вот именно. А почему, по-вашему, все так говорят?

Виктория нахмурилась:

– Почему? Ну, потому, что Россия… коммунисты… Америка… – Она замолчала.

– Вот видите, – сказал Дэйкин. – Это не ваше личное мнение, и слова не ваши. Они позаимствованы из газет, разговоров, радио. В мире сейчас доминируют две различные точки зрения, это верно. В общественном мнении они представлены, условно говоря, «Россией и коммунистами» с одной стороны и «Америкой» с другой. У будущего только одна надежда: мир, созидание, конструктивные, а не деструктивные действия. Следовательно, все зависит от тех, кто стоит на этих двух позициях. Либо они, смирившись с существованием различий, удовольствуются каждый своей сферой деятельности, либо отыщут взаимоприемлемую основу для согласия или по крайней мере терпимости. Сейчас, однако, происходит другое. Между двумя лагерями, и без того воспринимающими друг друга с недоверием, вбивается клин, что лишь усиливает взаимную подозрительность. Анализируя события, некоторые люди пришли к выводу, что этим занимается третья сторона. Эта сила действует скрытно, и о ее существовании мир даже не догадывался до самого последнего времени. Каждый раз, когда появляется шанс достичь согласия или рассеять подозрение, случается что-то, после чего одна сторона проникается еще большим недоверием, а другая поддается истерическому страху. Такие происшествия не случайны, они тщательно спланированы и рассчитаны на определенный эффект.

– Но почему вы так думаете? И кто устраивает эти провокации?

– Одна из причин, почему мы так думаем, – деньги. Понимаете, они поступают из сомнительных источников. Деньги – важный ключ к тому, что происходит в мире. Врач, проверяя пульс, определяет состояние вашего здоровья; деньги же, как кровь, питают любое крупное движение или дело. Без денег движение невозможно. Мы видим здесь присутствие больших денег, и, хотя все тщательно и ловко замаскировано, происхождение и назначение этих средств вызывают серьезные подозрения. Многие неразрешенные забастовки, выступления против европейских правительств в тех странах, которые демонстрируют признаки восстановления, организуются и проводятся коммунистами, искренними борцами за свое дело, но финансирование этих мероприятий идет не из коммунистических источников, а из кругов очень странных и непонятных. Примерно то же самое можно сказать и относительно нарастающей в Америке и других странах волны страха и почти истерической паники перед коммунизмом. Здесь мы тоже видим, что деньги идут из сомнительных источников, то есть это не капиталистические деньги, хотя они и проходят, естественно, через капиталистические руки. Есть и третий пункт. Огромные денежные средства полностью выходят из обращения. Представьте такую картину: вы тратите каждую зарплату на какие-то вещи – браслеты, столы и стулья, – и эти вещи исчезают или выходят из привычного обращения, пропадают из виду. По всему миру наблюдается резкий всплеск спроса на бриллианты и другие драгоценные камни. Они по десятку раз меняют владельцев, переходят из рук в руки и в конце концов бесследно исчезают. Вот картина в самом общем, разумеется, виде. Вывод таков: существует некая третья группа, цели которой пока еще не вполне ясны, но которая сеет вражду и непонимание, ловко используя операции с денежными средствами и драгоценными камнями. У нас есть основания полагать, что группа располагает агентами во всех странах и многие из этих агентов обосновались там много лет назад. Некоторые занимают высокие и ответственные должности, другие находятся на вторых ролях, но все они работают ради достижения одной, нам пока неведомой цели. По существу, это та же «пятая колонна», которая действовала в начале последней войны, только теперь она охватывает весь мир.

– Но кто эти люди?

– Мы не думаем, что они принадлежат к какой-то одной национальности. Боюсь, их цель – усовершенствование мира. Одно из самых распространенных и опасных заблуждений состоит в том, что людям можно насильно насадить золотой век. Желающие просто набить карманы относительно безвредны – им мешает собственная жадность. Но вера в особый слой людей, в сверхчеловека, правящего упадочным миром, есть самая зловредная вера. Потому что, говоря «я не такой, как другие», мы теряем два самых ценных качества, обладать которыми стремимся: смирение и согласие.

Дэйкин откашлялся.

– Не стану читать проповедь, но позвольте объяснить то, что нам уже известно. У них несколько центров. По одному в Аргентине и Канаде, столько же или больше в Соединенных Штатах, и один должен быть – хотя наверняка мы не знаем – в России. И вот здесь наблюдается очень интересный феномен. За последние два года в мире пропали – тихо и бесследно растворились – двадцать восемь перспективных молодых физиков разных национальностей. То же самое случилось с инженерами-строителями, авиаторами, электронщиками и многими другими высококвалифицированными специалистами. У всех этих исчезновений есть кое-что общее: пропадают люди молодые, честолюбивые и ничем особенно не связанные. Кроме тех, о ком мы знаем, есть, должно быть, много других, о ком нам пока ничего не известно. И все же теперь мы начинаем догадываться о том, чего они пытаются достичь.

Виктория слушала, напряженно сведя брови.

– Казалось бы, в наше время невозможно, чтобы о происходящем в одной стране не узнал остальной мир. Я, конечно, не имею в виду тайные операции, которые проводятся везде. Речь идет о крупномасштабном современном производстве. Однако же на земле еще остаются малоисследованные районы, лежащие в стороне от торговых путей, отгороженные горами и пустынями, населенные людьми, не допускающими в свою среду чужаков, кроме немногих избранных путешественников‑одиночек. Что творится там, о том внешний мир либо не знает ничего, либо может только догадываться по неясным, неправдоподобным слухам.

Дэйкин помолчал.

– Я не стану называть это место. Попасть туда можно из Китая, а ведь никто не знает, что происходит на внутренних территориях самого Китая. Путь туда лежит через Гималаи, и путь этот труден и долог для всех, кроме посвященных. Оборудование и специалисты, направляемые со всего света, попадают туда не прямо, а через промежуточные пункты назначения. Объяснять механику всего этого нет необходимости.

Но нашелся человек, решивший исследовать некий маршрут. Человек это был необыкновенный, имевший друзей и контакты по всему Востоку. Он родился в Кашмире и знает добрую дюжину местных языков и диалектов. Заподозрив неладное, этот человек проник туда и услышал такое, что когда, по возвращении в цивилизованный мир, представил соответствующий доклад, ему никто не поверил. Потом он признался, что перенес в пути лихорадку, и представленную им информацию сочли бредом больного.

Только двое верили в его историю. Одним был я. У меня правило: никогда не отвергать то, что представляется невозможным, потому что невозможное часто оказывается правдой. Другим… – Дэйкин замялся.

– Да?

– Другим был сэр Руперт Крофтон Ли, великий путешественник, человек, которому случалось бывать в тех местах и который хорошо представлял тамошние особенности.

В итоге Кармайкл, это один из моих людей, решил отправиться туда в одиночку и выяснить все лично. Предприятие было рискованное и опасное, но он был оснащен всем необходимым для решения поставленной задачи. С тех пор прошло девять месяцев. Первые сигналы мы получили несколько недель назад, потом поступили новости. Кармайкл вышел оттуда живым. Мало того, он добыл то, за чем отправился. Неопровержимые доказательства.

Но враг уже шел по его следу. Для них было жизненно важно, чтобы полученные сведения не дошли до места назначения. Мы точно знали, что им удалось внедрить в нашу систему своих агентов. Утечка есть даже в моем департаменте. Мало того, как ни прискорбно, она есть даже на самом верху.

Его ждали на всех границах, на всех постах. Несколько ни в чем не повинных людей погибли только потому, что их ошибочно приняли за него – наш противник невысоко ценит человеческую жизнь. И все же Кармайклу удавалось уходить от них целым и невредимым… до вчерашнего вечера.

– Так это был… он?

– Да, моя дорогая. Смелый, упорный, неустрашимый.

– А как же доказательства? Они теперь у них?

Тень улыбки скользнула по усталому лицу Дэйкина.

– Я так не думаю. Более того, зная Кармайкла, я уверен, что они не получили ничего. Но он умер, не успев сказать нам, где находятся эти доказательства и как нам добраться до них. Думаю, умирая, Кармайкл пытался сказать что-то, дать нам какой-то ключ. Люцифер… Басра… Лефарж… – медленно повторил Дэйкин. – Он был в Басре, пытался передать информацию в консульство и едва избежал смерти – на него устроили покушение. Возможно, документы остались где-то в Басре. Мне нужно, Виктория, чтобы вы отправились туда и постарались это выяснить.