– Да, поработать в «Оливковой ветви» было бы, наверное, забавно, – добавила она вслух.

– Ничего особенно забавного в этой работе, пожалуй, нет. Все жутко серьезно. И абсолютно бестолково.

– Ты все еще думаешь, что у них там что-то нечисто?

– Нет, это я, наверное, так, по глупости сболтнул. Просто стукнуло в голову…

Вот уж нет, не согласилась мысленно Виктория. Не просто стукнуло. Скорее всего, так оно и есть.

Эдвард вдруг вскинул голову:

– А почему ты так говоришь?

– Слышала кое-что… от одного друга.

– А кто он такой?

– Просто друг.

– У таких девушек, как ты, слишком много друзей, – проворчал Эдвард. – Ты – сущий дьявол. Я от тебя без ума – а тебе наплевать.

– А вот и не наплевать, – возразила Виктория и, чтобы не выдать радости, перевела разговор на другую тему: – Послушай, ты знаешь кого-нибудь по имени Лефарж? Человека, связанного с «Оливковой ветвью» или чем-нибудь еще?

– Лефарж? – Эдвард наморщил лоб. – Вроде бы нет. А это кто такой?

Виктория не ответила, но и от темы не отступила:

– А такое имя тебе знакомо – Анна Шееле?

Теперь Эдвард отреагировал совсем иначе – резко повернулся и схватил ее за руку:

– Что тебе известно об Анне Шееле?

– Уу! Отпусти! Что ты делаешь? Ничего мне о ней не известно. Я всего лишь хотела узнать, слышал ли ты о ней.

– От кого ты про нее узнала? От миссис Клипп?

– Нет, не от нее. Хотя, конечно, миссис Клипп кого только не упоминала – без конца болтала обо всем и обо всех подряд… Упоминала ли она эту женщину, я уже и не помню.

– Но с чего ты взяла, что Анна Шееле может иметь какое-то отношение к «Оливковой ветви»?

– А она имеет?

– Не знаю, – задумчиво сказал Эдвард. – Все как-то… как-то туманно.

Они уже стояли возле садовой калитки консульства. Эдвард посмотрел на часы.

– Мне пора на работу. Жаль, я совсем не знаю арабского. Но нам обязательно нужно встретиться. Мне надо о многом тебя расспросить.

– А мне – многое тебе сказать.

Какая-нибудь нежная героиня более сентиментального века постаралась бы уберечь своего избранника от опасностей. Но не такова была Виктория. Она считала, что как искрам определено взлетать к небесам, так и мужчинам – устремляться навстречу опасности. И Эдвард, конечно, не стал бы благодарить ее, попытайся она оградить его от риска. Да и мистер Дэйкин, если подумать, только поддержал бы ее в этом.

III

Вечером того же дня Эдвард и Виктория вышли прогуляться в саду консульства. Помня настойчивое предупреждение миссис Клейтон относительно холодной погоды, Виктория надела поверх летнего платья шерстяной жакет. Закат был чуден, но молодые люди не замечали красоты природы, поскольку обсуждали вещи куда более важные.

– Все началось довольно просто, – заговорила Виктория. – В мою комнату в отеле «Тио» вошел человек, которого закололи кинжалом.

Большинство людей, скорее всего, не согласились бы с первой частью ее заявления. Эдвард остановился и уставился на свою спутницу изумленными глазами.

– Что?

– Да, закололи кинжалом. По крайней мере, я так считаю. Может быть, конечно, его и застрелили, но это вряд ли, потому что выстрела я не слышала. В любом случае он умер.

– И как же он мог, мертвый, войти в твою комнату?

– Не прикидывайся дурачком.

Рассказ получился путаный, местами откровенный, местами туманный. По какой-то странной, загадочной причине ей никогда не удавалось излагать реальные события убедительно и ясно. Повествование спотыкалось и уходило в сторону, из него исчезали кое-какие куски, а стиль изложения наводил слушателя на мысль, что ему предлагают чистой воды подделку.

Когда Виктория добралась до конца, Эдвард посмотрел на нее с сомнением и сказал:

– С тобою все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Не перегрелась на солнце? Кошмары не мучают?

– Конечно, нет.

– Я к тому, что поверить в такое никак невозможно. Не могло этого случиться.

– Однако же случилось, – обидчиво возразила Виктория.

– И все эти рассуждения о мировых силах и загадочных тайных базах в Тибете и Белуджистане… Ну не может такого быть. Неправда все это.

– Люди всегда так говорят, пока ничего не случилось.

– Ну признайся честно, Чаринг-Кросс, ты ведь сама все выдумала?

– Нет! – воскликнула Виктория, задетая тем, что ей не верят.

– Значит, ты приехала сюда разыскивать некоего Лефаржа и некую Анну Шееле?

– О которой ты сам слышал, – вставила Виктория. – Ведь ты же слышал о ней?

– Имя слышал, да.

– Где? В «Оливковой ветви»?

Эдвард ответил не сразу.

– Не знаю, значит ли это что-нибудь. Просто… как-то странно…

– Ну же, говори.

– Видишь ли, я не такой, как ты. Не такой сообразительный. Я просто чувствую по-своему, что что-то не так. Как, почему – не знаю. Ты вот с ходу все замечаешь и делаешь выводы. Я не такой умный и так, как ты, не умею. Догадываюсь, что дело неладно, но объяснить ничего не могу.

– Со мною тоже такое бывает. Как в отеле «Тио», когда я увидела на балконе сэра Руперта…

– Кто это – сэр Руперт?

– Сэр Руперт Крофтон Ли. Мы летели на одном самолете. Такой заносчивый, будто он пуп земли. Важная шишка. Ну, сам знаешь. Так вот, когда я увидела его на балконе в отеле «Тио», у меня и возникло то ощущение, про которое ты рассказываешь. Что-то не так, что-то нечисто, но что именно – не знаю.

– Рэтбоун просил его выступить с лекцией в «Оливковой ветви», но тот не смог. Улетел, если не ошибаюсь, сегодня утром. То ли в Каир, то ли в Дамаск, то ли куда-то еще…

– Ладно, перейдем к Анне Шееле.

– А, да, Анна Шееле… Ну, говорить, в общем-то, не о чем. Просто одна из девушек…

– Катерина? – тут же отозвалась Виктория.

– Не помню, но, кажется, она.

– Ну конечно, она. Поэтому ты и не хочешь рассказывать.

– Чепуха… что за глупости…

– Так что там было?

– Просто Катерина сказала одной девушке, что вот, мол, приедет Анна Шееле и тогда дела пойдут как надо. Тогда, мол, мы будем принимать приказы только от нее.

– Это очень важно.

– Ты только имей в виду, что я даже насчет имени не уверен, – предупредил Эдвард.

– А тебе это странным не показалось?

– Нет, конечно. Подумал, ничего особенного, приедет какая-то любительница покомандовать. Вроде пчелиной царицы. Уверена, что тебе это не померещилось?

Виктория метнула в него убийственный взгляд.

– Ладно, ладно, – поспешил дать задний ход Эдвард. – Но, согласись, вся твоя история немного странная. Как в авантюрном романе – герой вваливается в комнату, выдыхает одно ничего не значащее слово и умирает. Как-то это… не по-настоящему.

– Видел бы кровь, не говорил бы так. – Виктория даже поежилась.

– Представляю. Ужасный, должно быть, шок, – посочувствовал Эдвард.

– Да уж. А теперь ты еще спрашиваешь, не сочиняю ли я или, может, мне это мерещится…

– Извини. Но ты ведь выдумщица, каких поискать. Епископ Лэнгоу и все такое…

– Там все было просто девичьим озорством, joie de vivre. Здесь же дело серьезное. По-настоящему серьезное.

– Этот Дэйкин – правильно? – он показался тебе человеком толковым?

– Да, говорил очень убедительно. Но послушай, Эдвард, откуда ты знаешь…

Договорить Виктория не успела – донесшийся с балкона оклик заставил ее оглянуться.

– Вы, двое, напитки готовы!

– Идем, – отозвалась Виктория.

Наблюдавшая за ними миссис Клейтон повернулась к мужу:

– Здесь определенно кое-что намечается! Милая пара, хотя совсем еще дети, и у обоих ни гроша за душой. Сказать тебе, Джеральд, что я думаю?

– Конечно, дорогая. Мне всегда интересно твое мнение.

– По-моему, девушка приехала к дяде на раскопки исключительно ради вот этого молодого человека.

– Не могу с тобою согласиться. Они так удивились, увидев друг друга…

– Чепуха. Хотя он, пожалуй, и впрямь удивился.

Джеральд Клейтон покачал головой и улыбнулся.

– И мне не верится, что она увлекается археологией, – продолжала миссис Клейтон. – Не тот тип. Те, что приезжают на раскопки, обычно девушки серьезные, в очках, и руки у них часто потные.

– Дорогая, нельзя так обобщать.

– Они интеллектуальные и все такое. Наша же гостья – милая простушка с большим запасом здравого смысла. Совсем другая. Он – приятный мальчик. Жаль только, что связался с этой дурацкой «Оливковой ветвью», но, наверное, с работой сейчас непросто. Власти должны подыскивать хорошие места для таких ребят.

– Они стараются, дорогая, но все не так легко. Видишь ли, у них нет никакой профессии, никакого опыта, да вдобавок и концентрироваться они не умеют.


Спать Виктория отправилась со смешанными чувствами.

Своей цели – найти Эдварда – она достигла. Дальше – неизбежный спуск. Делай что хочешь, но напряжение всегда заканчивается разрядкой.

Отчасти из-за недоверия Эдварда все случившееся отдавало теперь какой-то театральщиной. Она, Виктория Джонс, скромная лондонская машинистка, добралась до Багдада, стала свидетелем смерти человека и секретным агентом – и, наконец, встретила любимого в тропическом саду, под колышущимися пальмами и, по всей вероятности, неподалеку от библейского Эдема…

В голове у нее кружился и кружился детский стишок:

Далеко ль до Вавилона?

Пять и пятьдесят,

Попаду ль туда к закату?

Поспеешь и назад…

Но назад она не поспела – задержалась в Вавилоне.

Может, и никогда не вернется – останется здесь с Эдвардом.

И… Да. Она же собиралась спросить Эдварда… там в саду… в Эдемском саду… спросить Эдварда… но миссис Клейтон помешала, и вопрос выскочил из головы… надо вспомнить… что-то важное… пальмы… сад… Эдвард… сарацинская невеста… Анна Шееле… Руперт Крофтон Ли… всё не так… если б только вспомнить…

Навстречу ей по коридору отеля шла женщина… женщина в приталенном костюме… это она сама… нет, у нее лицо Катерины. Эдвард и Катерина – какая нелепица! «Идем со мной, – сказала она Эдварду, – мы найдем месье Лефаржа…» И вдруг он уже здесь – в лимонно-желтых лайковых перчатках, с черной бородкой клинышком.