— Думаю, скоро мы сведем его к минимуму.

Пуаро вышел из кабинета инспектора Спенса с улыбкой на лице, но душа его была не на месте. Спенс прав, черт возьми, у них мало времени. Будь его побольше…

Поддразнивало и еще одно сомнение: вдруг вся их со Спенсом посылка неверна? И Джеймс Бентли все-таки виновен…

Поддаваться этой мысли он не стал, но и совсем ее отринуть тоже не мог.

Еще и еще раз он прокручивал в памяти свой разговор с Джеймсом Бентли. Он думал о нем, стоя на платформе в Килчестере в ожидании поезда. Был рыночный день, и на платформе томился народ. Да и возле станции было многолюдно.

Пуаро подался вперед и глянул вдоль путей. Вот наконец и поезд. Не успел он выпрямиться, как ощутил резкий, намеренный толчок в спину. Толчок был столь сильным и неожиданным, что Пуаро оказался к нему совершенно не готов. Еще секунда — и он упал бы на рельсы, прямо под наезжающий поезд, но в последний миг стоявший рядом мужчина поймал его и оттащил назад.

— Что это с вами? — прогудел он. Это был армейский сержант, крепыш и здоровяк. — Перебрали, что ли? Вы же чуть под поезд не брякнулись.

— Спасибо. Преогромное вам спасибо.

Толпа уже обтекала их, люди садились на поезд, другие выходили из вагонов.

— Ну что, очухались? Давайте подсажу.

Пуаро, все еще потрясенный, уселся на сиденье.

Не будешь ведь кричать: «Меня толкнули!» Но его действительно толкнули, он в этом не сомневался. Вплоть до сегодняшнего вечера он старался быть осторожным, не забывал об опасности. Но после разговора со Спенсом, после его добродушно-насмешливого вопроса о том, не покушался ли кто на жизнь Пуаро, великий сыщик бездумно решил, что опасность миновала и ему ничто не угрожает.

Как же он ошибался! Выходит, один из визитов, нанесенных им в Бродхинни, дал результат? Кто-то испугался. Кто-то решил, что воскрешение этого давно закрытого дела чревато для него опасностью и надо это воскрешение остановить.

Из телефона-автомата на станции в Бродхинни Пуаро позвонил инспектору Спенсу:

— Это вы, mon ami? Взываю к вам, будьте внимательны! У меня есть для вас новости. Просто чудесные новости. Кто-то пытался меня убить..

Он с удовлетворением выслушал бессвязно-бурный поток восклицаний с другого конца провода.

— Нет, я не ранен. Но я едва уцелел Да, под поезд. Нет, к сожалению, не видел. Но можете не сомневаться, друг мой, я этого человека найду. Теперь мы знаем: мы на верном пути.

Глава 12

1

Человек, проверявший электросчетчик, находился под неусыпным надзором дворецкого Гая Карпентера.

— Теперь платить за электричество будут по-новому, — объяснил электрик. — Исходя из числа проживающих.

Дворецкий скептически заметил:

— Вы хотите сказать, что за него будут брать дороже, как за все остальное?

— Необязательно. С каждого — равная доля, вот как будет. Вы вчера вечером не были на собрании в Килчестере?

— Нет.

— Говорят, ваш хозяин, мистер Карпентер, здорово там выступал. Думаете, его изберут?

— В прошлый раз ему как будто самой малости не хватило.

— Да. Сто двадцать голосов, что ли, не добрал. Вы его возите на эти собрания или он ездит сам?

— Обычно сам. Он любит водить. У него «роллс-бентли».

— Недурная машинка. А миссис Карпентер тоже водит?

— Водит. Только, по моему разумению, уж больно лихо.

— С женщинами такое бывает. А вчера она на собрание ездила? Или политика ее не интересует?

Дворецкий ухмыльнулся:

— Делает вид, что интересует. Но вчера у нее силенок не хватило. Какая-то мигрень с ней приключилась, и она ушла из зала, когда там вовсю речи толкали.

— Здорово! — Электрик заглянул в предохранительную коробку. — Ну вот и порядок, — заключил он. Задав еще пару ничего не значащих вопросов, он собрал инструменты и, попрощавшись, ушел.

Быстрым шагом он спустился по дорожке, но, выйдя за ворота и свернув за угол, остановился и вот что записал в книжечку.

«К. вчера вечером вернулся домой на машине. Дома был в 10.30 (прибл.). В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис К. ушла с собрания раньше. Домой вернулась только за десять минут до К. Сказала, что приехала поездом».

В книжечке электрика это была вторая запись. Первая гласила:

«Доктор Р. вчера вечером выезжал по вызову. В направлении Килчестера. В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис Р. весь вечер провела дома одна (?). Экономка миссис Скотт отнесла ей кофе и больше ее в тот вечер не видела. У миссис Р. небольшая собственная машина».

 2

В Лэбернемсе полным ходом шла работа над пьесой. Робин Апуорд с горячностью убеждал:

— Вы же видите, как прекрасно ложится эта строчка, неужели нет? И если мы создадим атмосферу сексуального антагонизма между ними, знаете, как это оживит пьесу? Даже представить себе не можете!

Миссис Оливер с грустью вонзила руки в свои растрепанные седые волосы, и тотчас возникло впечатление, что над ее прической покуражился торнадо[179].

— Вы же понимаете мою идею, дорогая Ариадна, правда?

— Понимать-то я понимаю, — мрачно согласилась миссис Оливер.

— Главное, чтобы вы были довольны сценой на все сто.

Довольной миссис Оливер мог назвать только человек, который сам себе вознамерился втереть очки.

Робин с упоением продолжал:

— Я это вижу так: замечательный молодой человек прыгает с парашютом…

— Ему шестьдесят лет, — перебила миссис Оливер.

— Ну нет!

— Шестьдесят.

— Таким я его не вижу. Тридцать пять — и ни на день старше.

— Но он герой моих романов вот уже тридцать лет, и ему было как минимум тридцать пять в первом из них!

— Но, дорогая, если ему шестьдесят, между ним и девушкой… как ее зовут? Ах да, Ингрид… так вот, между ними не может возникнуть сексуального напряжения. Он просто старый хрыч!

— Вне всякого сомнения.

— Вот видите, значит, ему должно быть тридцать пять, — торжествующе заключил Робин.

— Но тогда он не будет Свеном Хьерсоном. Пусть какой-нибудь молодой норвежец, участник Сопротивления…

— Но, дорогая Ариадна, весь смысл пьесы в Свене Хьерсоне. Народ обожает Свена Хьерсона, и посмотреть на него в театр примчатся огромные толпы! Нам гарантирован полный сбор, дорогая!

— Но мои читатели прекрасно знают, каков он! Нельзя же, в самом деле, придумать совершенно нового молодого героя, воткнуть его в норвежское Сопротивление и сказать, что это — Свен Хьерсон!

— Ариадна, дорогая, ведь я вам все уже объяснил. Это не книга, дорогая моя, а пьеса! Значит, зрителя нужно развлечь, дать ему что-то романтическое. И если мы создадим напряжение, антагонизм между Свеном Хьерсоном и этой — как ее зовут? — Ингрид… понимаете, получится, что они вроде и противны друг другу, но в то же время их друг к другу безумно тянет…

— Свен Хьерсон никогда не был бабником, — холодно заметила миссис Оливер.

— Но не делать же из него божьего одуванчика, дорогая! Не в такой же пьесе! У нас с вами не какая-нибудь сказка про старичка-боровичка. У нас боевик с убийствами, приключения на свежем воздухе…

Упоминание о свежем воздухе не осталось незамеченным.

— Я, пожалуй, выйду, — решительно прервала его миссис Оливер. — Мне не хватает воздуха. Я тут прямо задыхаюсь.

— Мне вас сопроводить? — елейным голосом предложил Робин.

— Нет, лучше я одна.

— Как хотите, дорогая. Может, вы и правы. А я пока пойду и приготовлю для мадре вино со взбитыми желтками. Моя разлюбезная матушка считает себя немножко обойденной. Ей надо время от времени уделять внимание. А вы подумайте об этой сцене в погребе, будьте душечкой. А вообще пьеса у нас получается первый класс! Успех будет колоссальный. На такие дела у меня нюх!

Миссис Оливер вздохнула.

— Но главное, — заключил Робин, — чтобы вы были по-настоящему довольны!

Бросив на него холодный взгляд, миссис Оливер прикрыла обширные плечи роскошной накидкой, купленной когда-то в Италии, и отправилась погулять по Бродхинни.

Свои проблемы забудутся, решила она, если попытаться пролить свет на преступление подлинное. Эркюль Пуаро нуждается в помощи. Она приглядится к обитателям Бродхинни, а дальше интуиция, никогда ее не подводившая, сама подскажет ей, кто настоящий убийца. После этого Пуаро останется только собрать необходимые улики.

Свое дознание миссис Оливер начала с того, что спустилась с холма и, зайдя на почту, купила два фунта яблок. По ходу дела она разговорилась с миссис Толк.

Согласившись, что погода для этого времени года чересчур теплая, миссис Оливер сообщила, что остановилась у миссис Апуорд, в Лэбернемсе.

— Да, я знаю. Вы дама из Лондона, которая пишет романы об убийствах. Три ваши книги есть у меня в продаже прямо сейчас, издательство «Пингвин»[180].

Миссис Оливер бросила взгляд на книжную полку. Слегка перегружена детскими сердечками! А вот и ее книги.

— «Приключения второй золотой рыбки», — стала она рассуждать вслух, — недурственная книжечка. «Кто же умер — умер кот» — там трубку для отравленных стрел я сделала на фут длиннее, чем полагается, семь футов вместо шести. Бог знает, почему трубка должна быть именно такого размера, но мне об этом написали из какого-то музея. Иногда мне кажется, что некоторые только для того книги и читают, чтобы отыскать в них ошибки. А третья какая? О-о, «Смерть дебютантки» — жуткая дребедень! Я там сульфонал[181] растворила в воде, а он в ней не растворяется, и вообще вся эта история — чистый бред от начала до конца. Там человек восемь отправились к праотцам, прежде чем Свен Хьерсон скумекал, что к чему.