— Слава Богу, что застала вас, милочка. Потрясающее совпадение.

— Да-да? — нетерпеливо воскликнула Виктория.

— Говорю вам, просто удивительное совпадение. Некто миссис Гамильтон Клинпс должна через три дня ехать в Багдад, но сломала руку, ей нужен кто-то, чтобы помогать в дороге, я сразу же позвонила вам. Не знаю, может быть, конечно, она обратилась и в другие агентства…

— Уже еду, — сказала Виктория. — Куда это?

— В «Савой».

— И как, вы сказали, ее дурацкая фамилия? Трине?

— Клиппс, милочка. Как клипсы, только через два «п», уж не знаю почему. Правда, она американка, — добавила мисс Спенсер, словно этим все объяснялось.

— Миссис Клиппс. «Савой».

— Мистер и миссис Гамильтон Клиппс. Собственно, звонил муж.

— Вы ангел, — сказала Виктория. — До свидания.

Она второпях почистила на себе костюм, которому, мелькнула у нее мысль, не грех бы выглядеть хоть чуточку поприличнее, еще раз причесалась, чтобы волосы лежали по возможности гладко в согласии с образом заботливой сиделки и бывалой путешественницы. Потом достала рекомендательное письмо мистера Гринхольца, просмотрела еще раз и покачала головой.

Нет, тут требуется что-то более убедительное, сказала себе Виктория.

На автобусе № 19 она доехала до Грин-парка[40] и вошла в отель «Ритц»[41]. Одного взгляда, брошенного через плечо дамы, читавшей в автобусе газету, Виктории оказалось достаточно. Она пересекла вестибюль, прошла в почтовый салон и написала себе на гербовой бумаге «Ритца» весьма похвальную характеристику от имени леди Синтии Брэдбери, которая, как сообщалось в газете, только что отбыла из Великобритании в Восточную Африку, «…незаменима во время болезни, — не поскупилась на похвалу себе Виктория, — и вообще весьма умелая во всех отношениях…»

Затем, выйдя из «Ритца», она перешла на другую сторону, прошла по Албермаль-стрит до отеля «Болдертон», где, как известно, останавливаются высшие церковные иерархи и старые провинциальные барыни.

Здесь почерком помельче, с аккуратными греческими эпсилонами, Виктория написала себе рекомендацию от епископа Ллангоуского.

Снарядившись таким образом, она села в автобус № 9 и приехала в «Савой». Дежурному за стойкой сообщила, что она из Агентства Святого Гилдрика и ей нужна миссис Гамильтон Клиппс. Тот потянулся было к телефону, но взглянул куда-то за ее спину и сказал:

— Вон мистер Гамильтон Клиппс.

Мистер Гамильтон Клиппс оказался необыкновенно долговязым и тощим американцем с седыми волосами, добрым выражением лица и медленной, раздельной, манерой речи.

Виктория назвала ему свое имя и сослалась на Святого Гилдрика.

— Конечно, конечно, мисс Джонс, пойдемте скорее наверх к миссис Клиппс. Она еще в номере. По-моему, она как раз беседует с одной девушкой, но, возможно, та уже ушла.

Сердце Виктории охватил холодный ужас. Неужели теперь, когда цель так близка, все сорвется?

Они поднялись в лифте на четвертый этаж.

Когда они шагали по коридору, выстланному мягкой ковровой дорожкой, вдруг открылась дверь одного номера, из нее вышла молодая женщина и двинулась им навстречу. У Виктории возникло фантастическое ощущение, что это идет она сама. Наверно, из-за костюма, сказала она себе, как раз вот в таком отлично сшитом костюме ей сейчас хотелось бы быть. «И размер бы мне подошел. Мы с ней одинаковые. Прямо хоть сдери с нее», — думала Виктория, впав в первобытное женское дикарство.

Молодая женщина прошла мимо. Бархатная шляпка, сильно сдвинутая набок, почти скрывала ее лицо, но мистер Гамильтон Клиппс все равно обернулся ей вслед и недоуменно пробормотал:

— Ну и ну! Кто бы мог подумать? Анна Шееле!

Виктории он объяснил:

— Простите меня, мисс Джонс. Я очень удивился, так как узнал молодую особу, которую всего неделю назад видел в Нью-Йорке, она секретарь одного из наших крупнейших международных банкиров…

Говоря это, он остановился перед дверью. Ключ торчал в замке. Мистер Гамильтон Клиппс коротко постучал, открыл дверь и пропустил Викторию вперед.

Миссис Гамильтон Клиппс сидела у окна в кресле с высокой спинкой. При их появлении она вскочила. Это была востроглазая, маленькая женщина, похожая на птицу. Правая рука у нее была в гипсе.

Супруг представил ей Викторию.

— Такая неприятность! — чуть не всхлипывая, залепетала миссис Клиппс. — У нас уже все путешествие спланировано, расписано по дням, и в Лондоне мы так интересно проводили время, и билет мне уже куплей. Я, мисс Джонс, еду в Ирак в гости к замужней дочери. Мы не виделись почти два года. И надо же мне было упасть — понимаете, я оступилась на лестнице в Вестминстерском аббатстве[42] — и вот пожалуйста. Меня тут же отвезли в больницу, кость вправили, наложили гипс, и ничего бы страшного. По понимаете, я совсем беспомощна, и как в таком виде ехать, просто не представляю. А у Джорджа как раз совершенно неотложные дела, ближайшие три недели, самое малое, он не может тронуться с места. Он предложил мне взять с собой медсестру для ухода, но дело в том, что там, когда я приеду на место, мне медсестра не понадобится, все необходимое может сделать моя Сэди, и, значит, пришлось бы оплатить сестре еще и обратную дорогу, вот я и решила, обзвоню агентства, может, кто-то захочет поехать со мной просто за билет в одну сторону.

— Я не то чтобы специалистка по уходу за больными, — сказала Виктория таким тоном, чтобы быть понятой в противоположном смысле. — Но опыт у меня есть. — Она достала рекомендации. — Я больше года была в услужении у леди Синтии Брэдбери. А если нужно заниматься перепиской и выполнять секретарские обязанности, то я несколько месяцев проработала дядиной секретаршей. Мой дядя — епископ Ллангоуский, — скромно пояснила она.

— О, так у вас дядя — епископ. Надо же, как интересно.

Виктория увидела, что произвела на супругов Гамильтон Клиппс большое впечатление. (Еще бы! Зря, что ли, она трудилась?)

Миссис Гамильтон Клиппс передала обе рекомендации мужу.

— По-моему, это просто чудо, — набожно произнесла она: — Перст судьбы. Это Господь внял молитвам.

«Вот именно», — подумала про себя Виктория.

— Вас там ждет место, мисс Джонс, или вы едете к родным? — спросила миссис Гамильтон Клиппс.

Обеспечивая себя второпях рекомендательными письмами, Виктория упустила из виду, что нужно еще придумать, зачем ей понадобилось в Багдад. Теперь, застигнутая врасплох, она вынуждена была импровизировать на месте. Ей припомнилась заметка из вчерашней газеты.

— У меня там дядя, — объявила она. — Профессор Понсфут Джонс.

— Вот как? Археолог?

— Да. — У Виктории мелькнула на минуту мысль: мало одного знаменитого дяди, так еще и второй! — Я страшно интересуюсь его работой, но, конечно, у меня нет специального образования, поэтому не может быть и речи, чтобы экспедиция оплатила мне дорогу. Они и так стеснены в средствах. Но если мне удастся доехать своим ходом, то там я смогу к ним присоединиться и принять участие.

— Как интересно, — сказал мистер Гамильтон Клиппс. — Для археологов Месопотамия[43] — золотое дно.

— Мой дядя-епископ, к сожалению, сейчас в Шотландии, — извинилась Виктория перед миссис Гамильтон Клиппс. — По я могу вам дать телефон его секретарши. Она в настоящее время находится в Лондоне. Пимлико восемь семьдесят шесть девяносто три, добавочный — Фулемский дворец[44]. Она там будет весь день, начиная с… (Виктория покосилась на каминные часы) с одиннадцати тридцати и до вечера, так что вы можете позвонить и справиться обо мне.

— Конечно, конечно… — начала было миссис Клиппс. Но муж перебил ее:

— У нас ведь времени в обрез. Твой самолет послезавтра. А у вас есть паспорт, мисс Джонс?

— Есть. — Слава Богу, что в прошлом году она ездила на экскурсию во Францию и срок паспорта еще не вышел. — Я его на всякий случай захватила.

— Вот это по-деловому! — одобрил мистер Клиппс.

Похоже, что другая кандидатка, если она поначалу и имела какие-то шансы, теперь сошла с дорожки. Виктория со своими рекомендациями, с двумя знаменитыми дядьками и с паспортом наготове одержала над нею решительную победу.

— Нужно успеть получить все визы, — сказал мистер Клиппс, беря у нее паспорт. — Я поехал в «Америкен экспресс»[45] к нашему другу мистеру Берджену, он все устроит. Хорошо бы вы заглянули еще раз сегодня после обеда, поставите подписи где понадобится.

Виктория согласилась заглянуть еще раз.

Едва только дверь за ней закрылась, как за дверью раздался голос миссис Гамильтон Клиппс:

— Какая милая, искренняя девушка. Нам необыкновенно повезло.

У Виктории хватило совести покраснеть.

Она со всех ног бросилась домой и до вечера просидела у телефона, готовая отвечать изысканным тоном епископской секретарши, если миссис Клиппс все-таки вздумает навести о ней справки. Но, видно, под приятным впечатлением от ее искренности, миссис Клиппс решила не вдаваться в мелочи. В конце концов, Викторию нанимали только в качестве дорожной компаньонки и всего на каких-то несколько дней.

В свой срок все бумаги были заполнены и подписаны, визы получены, и Виктория последнюю ночь перед вылетом провела в «Савое», чтобы помочь миссис Клиппс к семи часам утра собраться, прибыть вовремя на городскую автостанцию и оттуда — в аэропорт Хитроу[46].

Глава 5

Лодка, два дня назад вышедшая в плаванье из тростниковых болот, неспешно спускалась по Шатэль-Арабу[47]. Течение было сильное, и старику лодочнику почти не приходилось трудиться. Движения его были легки и ритмичны, глаза полузакрыты. Он едва слышно, почти шепотом, напевал заунывную арабскую песню.

Бессчетное множество раз спускался Абдул Сулейман из рода жителей болот по реке до Басры. В лодке с ним был еще один человек, чье обличье представляло собой обычную для нынешних времен грустную смесь черт западных и восточных. Поверх длинного полосатого балахона — старая армейская гимнастерка, грязная и изодранная. Концы линялого красного шарфа заправлены за пазуху. На голове — благородный арабский платок кефийя в черно-белую шашечку, придерживаемый черным шелковым обручем-агалом. Взгляд рассеянный, невидящий, устремлен вдаль поверх береговой дамбы. Временами этот человек подхватывал песню лодочника, принимался тянуть в унисон, не раскрывая рта? Обычная фигура, каких тысячи среди болот Месопотамии. И ничто не говорило о том, что он англичанин и везет с собой секретный груз, который влиятельные деятели чуть не всех стран мира стремятся перехватить и уничтожить, а заодно и его самого.