Пуаро искусно прервал этот волнующий поток красноречия:

— Да-да, это сразу заметно. А когда вы в последний раз видели несчастную миссис Макгинти?

— Кажется, за день до этого, она вышла в огород с заднего крылечка нарвать мяты. А я как раз цыплят кормила.

— Она вам что-нибудь сказала?

— Так, добрый день да спросила, как несутся наседки.

— И больше не видели? А в тот день, когда она умерла?

— Нет. Зато я видела его. — Миссис Эллиот понизила голос. — Часов в одиннадцать утра. Шел по дороге. Как всегда, шаркал ногами, будто старик какой.

Пуаро подождал, но, видимо, добавить ей было нечего. Тогда он спросил:

— Вы удивились, когда его арестовала полиция?

— И да и нет. Я всегда подозревала, что у него с мозгами непорядок. А от таких только и жди, что выкинут какой-нибудь фортель. У моего дяди был слабоумный сын, тот такие фортеля выкидывал — чем старше, тем больше. Свою силу не мог соразмерить. У этого Бентли с мозгами точно был непорядок, и я бы не удивилась, если бы суд решил не повесить его, а отправить в лечебницу для психов. Ведь вы посмотрите, куда он спрятал деньги. Разве нормальный человек их так бы спрятал? Только если бы хотел, чтобы их нашли. Безмозглый простофиля, больше и сказать про него нечего.

— Только если бы хотел, чтобы их нашли, — пробормотал Пуаро. — У вас случайно никакой тесак не пропал… или топор?

— Нет, сэр, такого не было. Полиция меня про это спрашивала. И не меня одну, всех из наших коттеджей. Чем он ее убил — это по сей день загадка.

3

Эркюль Пуаро шагал в сторону почты.

Убийца хотел, чтобы деньги нашли, а орудие убийства — нет. Потому что деньги укажут на Джеймса Бентли, а орудие убийства указало бы… на кого?

Он покачал головой. Он успел нанести еще два визита. Хозяева оказались менее жизнерадостными, чем миссис Киддл, менее театральными, чем миссис Эллиот. Сказали они, по сути, следующее, миссис Макгинти была человеком очень достойным, жила очень замкнуто, имела племянницу в Каллавоне, кроме этой самой племянницы, никто к ней не приезжал, никто, сколько им известно, не относился к ней плохо, не держал на нее зла. И спрашивали, правда ли, что в защиту Бентли написана петиция и их попросят ее подписать?

«Чего я добился? — вопрошал себя Пуаро. — Ровным счетом ничего. Полный мрак, никакого просвета. Теперь ясно, в каком отчаянии пребывал инспектор Спенс. Но одно дело он, а другое — я. Инспектор Спенс — очень хороший и добросовестный работник полиции, а я? Я — Эркюль Пуаро! Уж мне должно что-то открыться!»

Он ступил лакированной туфлей в лужу и поморщился.

Да, он великий и несравненный Эркюль Пуаро, но при этом он далеко не молод и у него жмут туфли.

Он вошел в здание почты.

По правую руку находилась почтовая служба Ее Величества. По левую — в богатом ассортименте были представлены всякие товары: сладости, бакалея, игрушки, скобяные изделия, канцтовары, поздравительные открытки, шерсть для вязанья и детское белье.

Пуаро принялся неспешно разглядывать марки, собираясь купить несколько штук.

Энергичная женщина средних лет с живыми и проницательными глазами поспешила обслужить его.

Это явно мозговой центр деревни Бродхинни — так с одного взгляда определил Эркюль Пуаро.

И фамилия у нее была не сказать чтобы не к месту — миссис Толк.

— Еще двенадцать пенсов, — прибавила миссис Толк, ловко извлекая марки из большой амбарной книги. — Всего четыре шиллинга и десять пенсов. Еще что-нибудь, сэр?

Она вперилась в него ясным, полным готовности взглядом. В проеме задней двери показалась голова девушки, она жадно вслушивалась в их разговор. Она была не причесана и шмыгала носом.

— Я в ваших краях человек новый, — торжественно провозгласил Пуаро.

— Да, сэр, я вижу, — подтвердила миссис Толк. — Вы ведь из Лондона?

— Я полагаю, цель моего приезда известна вам не хуже меня самого, — сказал Пуаро, чуть улыбаясь.

— Вовсе нет, сэр, я и понятия об этом не имею, — ответила миссис Толк совершенно равнодушно.

— Миссис Макгинти, — подсказал Пуаро.

Миссис Толк покачала головой:

— Прискорбная история. Мы все были потрясены.

— Полагаю, вы неплохо ее знали?

— Знала, конечно. Как, впрочем, и всех в Бродхинни. Бывало, зайдет ко мне за чем-нибудь и обязательно задержится — немножко поболтать. Да, кошмарная история. И как я слышала от людей, вопрос об убийце еще не закрыт?

— Кое-кто сомневается в виновности Джеймса Бентли.

— Что ж, — сказала миссис Толк, — с полицией такое бывает — схватят не того и упекут за решетку. Но боюсь, в этом случае они не ошиблись. Вообще-то на него и не подумаешь. Застенчивый такой, неловкий, и в голову не придет, что его нужно опасаться. А там кто их разберет, верно ведь?

Пуаро, собравшись с духом, попросил писчей бумаги.

— Разумеется, сэр. Подойдите, пожалуйста, на ту сторону.

Миссис Толк живо переместилась за левый прилавок.

— Вся штука в том, что, кроме мистера Бентли, ее и убивать некому, — заметила она, протягивая руку к верхней полке за бумагой и конвертами. — Случается, забредают к нам всякие бродяги, кто-то из них мог наткнуться на незакрытое окно и залезть в дом. Но тогда он бы унес с собой деньги, правильно? Коли ради них убил человека? Бояться нечего — обычные фунтовые банкноты, не какие-нибудь меченые или со специальными знаками. Вот, сэр, прекрасная голубая бумага и конверты в тон.

Пуаро заплатил за покупку.

— Миссис Макгинти никогда не говорила, что нервничает из-за кого-то, чего-то опасается? — спросил он.

— Мне не говорила. Вообще она была не из нервных. Случалось, оставалась допоздна у мистера Карпентера — это в Холмли, на пригорке. Они часто устраивают приемы, кто-то у них останавливается, и миссис Макгинти иногда ходила к ним по вечерам — помочь с посудой, — а спускаться приходилось в темноте, лично мне такие прогулки не по душе. Уж очень темно. Одной спускаться с горы — страшно.

— А ее племянницу — миссис Берч — вы знаете?

— Так, «здравствуйте — до свидания». Она с мужем иногда к нам заезжает.

— После смерти миссис Макгинти они унаследовали небольшую сумму.

Проницательные темные глаза строго посмотрели на него.

— Но это вполне естественно, сэр? С собой в могилу всего не заберешь, оно и правильно, что нажитое тобой достается твоей плоти и крови.

— О да, о да, я с вами полностью согласен. А миссис Макгинти любила племянницу?

— Я бы сказала, даже очень. На свой манер, без особых эмоций.

— А мужа племянницы?

На ее лице появилась некоторая неопределенность:

— Насколько мне известно, тоже.

— Когда вы видели миссис Макгинти в последний раз?

Миссис Толк задумалась, уходя мыслями в прошлое.

— Сейчас соображу. Когда это было, Эдна? — Эдна в дверном проеме беспомощно шмыгнула носом. — В тот день, когда она умерла? Нет, за день до этого — или за два? Да, это был понедельник. Точно. Убили ее в среду. Значит, в понедельник. Она пришла сюда, чтобы купить бутылочку чернил.

— Ей понадобилась бутылочка чернил?

— Наверное, решила написать письмо, — бойко предположила миссис Толк.

— Вполне вероятно. И она была такая, как всегда? Ничего необычного вы не заметили?

— Н-нет, вроде не заметила.

Шмыгающая Эдна прошаркала в комнату и неожиданно включилась в разговор.

— А я заметила, — сообщила она. — Она была чем-то довольна… не то что довольная… а как бы возбужденная.

— Пожалуй, ты права, — согласилась миссис Толк. — Тогда я на это внимания не обратила. А сейчас, когда ты сказала… Будто кто здорово ее взбодрил.

— Не помните, о чем она в тот день говорила?

— Обычно у меня такие разговоры в голове не держатся. Но тут все-таки человека убили, явилась полиция и все такое, поневоле запомнишь. Джеймса Бентли она не вспоминала — это помню точно. Поначалу речь шла о Карпентерах, потом о миссис Апуорд — у этих людей она работала.

— Да, я как раз хотел спросить: к кому она ходила работать?

Миссис Толк не замешкалась с ответом:

— По понедельникам и четвергам она убирала у миссис Саммерхэй в Лонг-Медоуз. Вы ведь как раз там остановились?

— Да. — Пуаро вздохнул. — Больше как будто негде?

— Прямо в Бродхинни негде. Вам, наверное, в Лонг-Медоуз не очень удобно? Миссис Саммерхэй женщина очень милая, но в домашнем хозяйстве мало чего смыслит. Как почти все дамы, которые подолгу живут за границей. В доме жуткий беспорядок, знай разгребай — со слов миссис Макгинти. Так вот, в понедельник после обеда и в четверг с утра — у миссис Саммерхэй, по вторникам с утра — у доктора Рендела, а после обеда — у миссис Апуорд в Лэбернемсе. Среда — у миссис Уэтерби в Хантер-Клоуз, пятница — у миссис Селкирк, теперь она миссис Карпентер. Миссис Апуорд — дама преклонных лет, живет с сыном. Они держат служанку, но та сама не первой молодости, и миссис Макгинти ходила туда раз в неделю, подсобить, навести порядок. У мистера и миссис Уэтерби никто из обслуги подолгу не задерживается — уж очень больна хозяйка. Мистер и миссис Карпентер живут в достатке, у них всегда полный дом гостей. Все жители Бродхинни — очень милые люди.

Выслушав это резюме, Пуаро попрощался и вышел на улицу.

Он медленно зашагал в гору, к Лонг-Медоуз. Будем надеяться, что консервы из вздувшейся банки и заляпанная кровью фасоль, как и намечалось, съедены на обед, а не оставлены ему на ужин. Впрочем, возможно, сомнительных консервов у миссис Саммерхэй хватает. Да, жизнь в Лонг-Медоуз чревата опасностями.

В целом день ничего, кроме разочарования, не принес.