А Сьюзен тем временем продолжала:

— Я вам расскажу, только не говорите Джилкрист, ладно? У тетки там есть изображение Польфлексана: гавань, причал, маяк — одним словом, обычная дилетантская мазня. Но причал был взорван в войну, а так как тетушка сотворила свой шедевр года два назад, значит, это не могло быть срисовано с натуры, верно? Но на старых открытках причал, разумеется, на месте. Я нашла одну такую открытку в ящике стола в Кориной спальне. Она, должно быть, сделала когда-то эскиз с натуры, а потом дома тайком довела картину до конца, воспользовавшись открыткой. Вот на таких мелочах можно иногда поймать человека. Это даже забавно.

— Совершенно верно, это забавно. — Пуаро помолчал и вдруг произнес, сочтя случай благоприятным: — Вы не помните меня, мадам, но я помню вас. Мы ведь встречаемся не впервые.

Сьюзен с удивлением смотрела на него. Пуаро самодовольно кивнул головой.

— Да, да. Я сидел, весь закутавшись, в автомобиле и оттуда видел вас. Вы разговаривали с механиком в гараже и, меня, естественно, не заметили. Замотанный шарфами пожилой иностранец. Но я, я заметил вас, потому что вы молоды, хороши собой и стояли на ярком солнечном свету. Так что, приехав сюда, я сказал себе: «Какое совпадение!»

— В гараже? Где и когда это было?

— О, недавно, что-то около недели назад. А вот где, я уже не помню, — солгал Пуаро, прекрасно помнивший все обстоятельства встречи у «Королевского герба». — Мне приходится столько разъезжать!

— В поисках дома для ваших беженцев?

— Вот именно. Ведь так трудно найти подходящий дом. Приходится учитывать столь многое… Цену, и кто по соседству, и вероятность основательных переделок.

— Вам придется здесь много перестраивать? Делать эти безобразные перегородки?

— В спальнях — безусловно. Но большинство комнат внизу мы не тронем. А вас, мадам, не огорчит, если этот старый семейный особняк перейдет в чужие руки?

Вопрос этот, казалось, лишь позабавил Сьюзен.

— Конечно нет! Разве тут можно жить? К тому же это не мой отчий кров, если вы это имеете в виду. Мои родители жили в Лондоне, а сюда мы лишь приезжали изредка на Рождество. По правде говоря, мне эта махина всегда казалась прямо-таки непристойным храмом в честь богатства.

— Да, я знаю, сейчас другие алтари — с встроенной мебелью, скрытым освещением… дорогая простота… У богатства еще множество храмов… Надеюсь, я не покажусь слишком навязчивым, если спрошу вас: вы ведь и сами задумали сооружение подобного храма?

Сьюзен рассмеялась.

— Ну какой же это храм? Просто деловое предприятие…

— Название дела не меняет. Ведь это будет стоить больших денег, верно?

— Все сейчас просто безумно дорого, но, по-моему, стоит пойти на эти затраты.

— Расскажите мне что-нибудь о ваших планах, если это, конечно, не секрет. Вы необычайно практичны для столь молодой и очаровательной женщины. В дни моей молодости — увы, это было так давно — красавицы думали только о своих удовольствиях, о косметике, о туалетах.

— Ну, о косметике-то они думают и сейчас. На нее я и делаю ставку.

— Так расскажите же мне.

Она рассказала. С массой подробностей, которые, хотя сама она этого и не сознавала, во многом раскрывали ее характер. Собеседник оценил деловую хватку и смелость замыслов молодой леди. Наблюдая за ней, он сказал:

— Вам, мадам, успех наверняка обеспечен. Как удачно, что, в отличие от многих, вам не приходится думать о деньгах. Без капитала в наши дни далеко не уедешь. Вынашивать такие блестящие планы и не иметь возможности осуществить их из-за нехватки средств — это было бы нестерпимо!

— Я бы этого просто не пережила! Нет, так или иначе я нашла бы деньги, уговорила бы кого-нибудь поддержать меня.

— Ну конечно, ваш богатый дядюшка, безусловно, пришел бы вам на помощь!

— Только не дядя Ричард! Он держался каких-то допотопных взглядов, когда дело касалось женщин. Вот если бы я была мужчиной… По правде говоря, он меня здорово разозлил. — Ее лицо вспыхнуло гневным румянцем при одном воспоминании. — Старики не должны стоять на пути у молодых… о, прошу прощения…

Эркюль Пуаро благодушно рассмеялся и подкрутил усы.

— Я стар, да. Но я не стою на дороге у молодых. Ни у кого нет причин с нетерпением дожидаться моей смерти.

— Что за мысль!

— Но вы же реалистка, мадам. Давайте взглянем фактам в лицо: мир полон молодых — или даже не очень молодых — людей, которые терпеливо или с нетерпением ждут кончины кого-то, чья смерть принесет им если не богатство, то шанс.

— Шанс! — повторила Сьюзен с глубоким вздохом. — Вот что нужно человеку!

Пуаро, взглянув через ее плечо, весело сказал:

— Ваш супруг собирается присоединиться к нашей беседе… Мы говорили о шансах, мистер Бэнкс. Шанс, золотой шанс, который надо хватать обеими руками, пока он не ускользнул, хватать, не думая ни о чем. А каково ваше мнение на этот счет?

Однако ему не суждено было узнать мнение Грегори Бэнкса по поводу золотого шанса или чего бы то ни было еще. Была в этом молодом человеке какая-то странная уклончивость. То ли по собственному желанию, то ли по желанию своей жены, но он не проявлял ни малейшей охоты к беседам с глазу на глаз, да и к общим беседам тоже. Разговора с ним никак не получалось.

Зато Пуаро всласть побеседовал с Мод Эбернети. В частности, о том, как хорошо, что Тимоти смог поехать в Эндерби, и о том, как любезно было со стороны Элен пригласить и мисс Джилкрист, которая и здесь оказалась совершенно незаменимой. Ведь Тимоти часто хандрит, а от чужой прислуги нельзя требовать слишком многого. К счастью, здесь рядом с кладовой есть комнатка с газовой горелкой, где мисс Джилкрист может в любой момент подогреть овалтин[258] и прочие при надобности лекарства, никого при этом не беспокоя. Кроме того, ее всегда можно послать за какой-нибудь вещью, и она не считает за труд по десять раз на дню подняться и спуститься по лестнице. Поистине им просто неслыханно повезло, что мисс Джилкрист так перепугалась и не захотела оставаться одна в их доме, хотя, честно говоря, поначалу это ужасно раздосадовало ее, Мод.

— Перепугалась? — оживился Пуаро.

Мод подробно рассказала ему о необъяснимом приступе паники у мисс Джилкрист.

— Итак, вы говорите, что она испугалась, и сама не знает почему. Это интересно, очень интересно.

— Я решила, что это у нее затянувшийся шок.

— Ну что же, возможно, так оно и было.

— Однажды в войну бомба упала примерно в миле от нашего дома, и я помню, Тимоти тогда…

Но до Тимоти Пуаро уже не было дела.

— А скажите, в тот день в доме не произошло ничего необычного?

— В какой день? — непонимающе взглянула на него Мод.

— В день, когда у мисс Джилкрист случился этот приступ паники.

— Ах, тогда… Нет. Похоже, это начало находить на нее с тех пор, как она уехала из Литчетт Сент-Мэри. До этого, по ее словам, она абсолютно ничего не боялась.

«Тут, — размышлял про себя Пуаро, — сыграл свою роль отравленный пирог. Неудивительно, что мисс Джилкрист с тех пор начала бояться, и даже когда она оказалась в Стэнсфилд-Грендже, в спокойной сельской обстановке, ее страх не только не рассеялся, но еще и возрос. Почему? Ведь потакать капризам мнительного Тимоти дело настолько изматывающее, что всякие беспочвенные страхи должны были бы уступить место раздражению. Тем не менее было в том доме что-то, что пугало мисс Джилкрист. Что? Знала ли она это сама?»

Оказавшись как-то наедине с мисс Джилкрист незадолго до обеда, Пуаро смело взял быка за рога, продемонстрировав свойственное иностранцам непомерное любопытство.

— Вы, конечно, понимаете, что я не могу говорить с членами семьи о такой вещи, как убийство. Но скажу честно: я заинтригован. Да и кто не был бы заинтригован, окажись он на моем месте? Зверское преступление — художница, человек тонкой душевной организации, подверглась нападению в своем собственном уединенном коттедже. Ужасно для ее семейства, полагаю, ужасно и для вас. Ведь миссис Тимоти Эбернети намекнула мне, что вы как раз в то время были там.

— Да, была. Но, простите, мосье Понталье, мне не хотелось бы говорить на эту тему.

— Я понимаю вас, понимаю.

Сказав это, Пуаро сделал выжидательную паузу, и, как он и предполагал, мисс Джилкрист немедленно заговорила «на эту тему».

Он не услышал от нее ничего нового, но превосходно играл роль внимательного слушателя, издавая по временам легкие возгласы понимания и сочувствия, проявляя жадный интерес, который не мог не льстить собеседнице Только когда мисс Джилкрист со всеми подробностями рассказала ему, что пережила она сама, что сказал врач и как любезен был мистер Энтуисл, Пуаро осторожно перешел к следующему пункту.

— Вы поступили очень умно, не захотев остаться одна в том коттедже.

— Я не могла этого сделать, мосье Понталье, я просто не могла.

— Из слов миссис Тимоти Эбернети я понял, что вы не согласились остаться одна даже в доме мистера Эбернети.

Вид у достойной мисс сделался смущенный и даже несколько виноватый:

— Мне так стыдно за эту сцену. Не могу понять, почему вдруг я впала в такую панику.

— Ну-ну, вы прекрасно знаете почему. Ведь вы только что оправились после гнусной попытки отравить вас, насколько мне известно.

Мисс Джилкрист снова вздохнула и сказала, что она просто не понимает, зачем кому-то нужно было попытаться отравить ее.

— Ну, моя дорогая леди, затем, что этот преступник, этот убийца, думал, будто вы знаете что-то, что со временем может повлечь за собой его разоблачение.

— Но что я могла знать? Какой-нибудь бродяга или полусумасшедший…

— Думаете, бродяга. Мне это кажется мало вероятным.