— И вы еще спрашиваете?

Выдержка изменила Элен, и голос ее сорвался почти на крик:

— О, соберите их всех здесь! Докопайтесь до истины! Пусть не будет новых убийств!

— Итак, вы готовы мне помочь?

— Конечно!

Глава 15

— Линолеум выглядит просто прекрасно. Вы действительно умеете с ним обращаться. Чайник на кухонном столе, садитесь и наливайте. Я приду, как только отнесу наверх завтрак мистеру Эбернети.

Мисс Джилкрист деловитой рысцой поспешила вверх по лестнице, неся поднос с завтраком. Она постучала в дверь комнаты Тимоти и, истолковав раздавшееся в ответ недовольное ворчание как приглашение войти, вошла.

— Утренний кофе и бисквиты, мистер Эбернети. Надеюсь, сегодня вы чувствуете себя бодрее. Такой прекрасный день!

В ответ Тимоти пробурчал себе под нос:

— На молоке нет пенки?

— Нет, нет, мистер Эбернети. Я очень тщательно сняла ее, ведь я всегда пользуюсь ситечком. Но некоторые, знаете ли, любят пенку, говорят, что это почти сливки. Да так оно и есть на самом деле.

— Идиоты! — возразил Тимоти. — Что это за бисквиты?

— Очень полезные для пищеварения.

— Воображаю! Бисквиты с имбирем[254] — вот единственные бисквиты, которые можно есть.

— К сожалению, на этой неделе у бакалейщика не было бисквитов с имбирем. Но эти очень и очень вкусны. Попробуйте и сами убедитесь.

— Спасибо, я знаю, на что они похожи. Оставьте эту занавеску в покое, слышите!

— Я думала впустить побольше солнца, день такой хороший.

— Я хочу, чтобы в комнате было темно, у меня страшно болит голова. Это все краска, я всегда был чувствителен к запаху краски, она просто отравляет меня.

Мисс Джилкрист шмыгнула носом и бодро отозвалась:

— Здесь запах почти не чувствуется. Маляры работают с другой стороны.

— Вы не так чувствительны, как я. Неужели так необходимо убирать все книги, которые я читаю, так чтобы их нельзя было достать?

— Прошу прощения, мистер Эбернети. Я не знала, что вы читаете их все одновременно.

— Где моя жена? Я не видел ее уже больше часа.

— Миссис Эбернети отдыхает на диване.

— Скажите ей, пусть поднимется и отдыхает здесь.

— Я скажу ей, мистер Эбернети, но, быть может, она задремала? Не подождать ли четверть часика?

— Нет, скажите ей, что она мне нужна. Что вы возитесь с этим пледом? Он лежит именно так, как мне удобно.

— Прошу прощения, мистер Эбернети, я думала, что он соскользнул.

— А мне нравится, когда он соскальзывает. Идите и приведите Мод, она мне нужна.

Мисс Джилкрист на цыпочках вошла в гостиную, где Мод Эбернети, положив больную ногу на высокую скамеечку, с увлечением читала какой-то роман.

— Прошу прощения, миссис Эбернети, — извиняющимся тоном произнесла мисс Джилкрист, — но мистер Эбернети желает вас видеть.

— О Господи, — сказала Мод. — Сейчас иду.

Она с виноватым выражением лица отбросила книгу и потянулась за палкой, без которой еще не могла обходиться.

Тимоти взорвался, как только она вошла в его комнату:

— А, наконец соизволили заглянуть!

— Извини, дорогой, я не знала, что ты хочешь меня видеть.

— Эта женщина, которая по вашей милости теперь толчется в доме, сведет меня с ума, не иначе! Кудахчет и трепыхается, как клушка. А со мной обращается так, словно я дефективный ребенок. Типичная старая дева!

— Я понимаю, что она тебя раздражает, но, Тимоти, умоляю, постарайся не быть с ней грубым. Я еще совсем беспомощна, и ты сам говоришь, что готовит она хорошо.

— Верно, тут все хорошо, — неохотно признал Тимоти. — Но держи ее, ради Господа, в кухне и не позволяй суетиться вокруг меня.

— Конечно, дорогой, я постараюсь. Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно. Пожалуй, пошли за Бартоном, нашим идиотом врачом, пусть он меня осмотрит. Этот запах краски действует мне на сердце. Пощупай-ка мне пульс…

Мод пощупала пульс, помолчала и потом сказала:

— Тимоти, может, нам пожить в гостинице, пока ремонт в доме не кончится?

— Это будет чересчур дорого стоить.

— Но ведь сейчас это не так уж важно.

— Ты такая же, как все женщины, — лишь бы сорить деньгами! Только потому, что нам досталась смехотворно маленькая доля наследства моего брата, ты решила, что мы теперь можем обретаться в самых роскошных отелях!

— Но я имела в виду совсем не это, родной мой.

— Позволь мне сказать тебе, что деньги Ричарда не означают особой перемены в нашем положении: эта пиявка, наше теперешнее правительство, позаботится об этом. Попомни мои слова, почти все уйдет на налоги!

Миссис Эбернети печально покачала головой.

— Это не кофе, а лед, — сетовал страдалец, глядя на чашку кофе, к которому даже не притронулся. — Неужели уж так трудно приготовить мне чашку по-настоящему горячего кофе?

— Я спущусь вниз и подогрею.

В кухне мисс Джилкрист распивала чай и любезно, хотя и с оттенком снисходительности, беседовала с приходящей прислугой, миссис Джонс.

— Мне так хочется по возможности помочь миссис Эбернети, — говорила мисс Джилкрист. — Вся эта беготня с подносами вверх и вниз по лестнице страшно утомляет ее.

— Да уж ради него она прямо в лепешку расшибется.

— Ужасно печально, что ее супруг такой больной и беспомощный.

— Не такой уж он беспомощный, — туманно изрекла миссис Джонс, — просто ему нравится полеживать, звонить в звонки и чтобы ему все приносили и уносили. Но он прекрасно может и встать, и ходить, и что хотите. Я, например, видела его даже в деревне, когда хозяйки здесь не было. Шагал за милую душу! Все, что ему действительно нужно, скажем, табак или марки, он прекрасно может принести себе сам. Вот почему, когда миссис Эбернети уехала на похороны и не вернулась вовремя, а он сказал мне, чтобы я осталась тут, чтобы подать ему ужин и приготовить на следующее утро завтрак, я отказалась. «Прошу прощения, сэр, — сказала я ему, — но у меня есть муж, и, когда он вечером возвращается с работы, я должна позаботиться о нем». И я поставила на своем. Утром я готова прийти подсобить, но уж больше — извините! Я подумала: ничего, если мистер Эбернети раз в жизни сделает для себя сам что-нибудь по дому. Может, он поймет тогда, как много делают для него другие.

Миссис Джонс глубоко вздохнула и самозабвенно отхлебнула из чашки крепчайшего чая.

— Ах, — с удовольствием произнесла она.

Миссис Джонс, хотя и относилась к мисс Джилкрист с глубоким подозрением и считала ее «типичной старой девой», которая «разыгрывает из себя тонкую штучку», тем не менее весьма одобряла щедрость, с которой та расходовала хозяйские чай и сахар. Она поставила свою чашку и любезно сказала:

— Я как следует выскоблю пол в кухне, а уж потом пойду домой. Картошка уже почищена, дорогая. Она стоит возле мойки.

Мисс Джилкрист, хотя ее и несколько задело обращение «дорогая», вполне оценила ее великодушие, избавившее ее от необходимости самой чистить картошку.

Прежде чем она успела ответить, раздался телефонный звонок. Мисс Джилкрист поспешила к телефону. Аппарат был из тех, что ставили в домах полвека назад, и находился в неудобном темном закутке за лестницей. Мод Эбернети появилась на верхней площадке лестницы, когда мисс Джилкрист еще говорила по телефону. Взглянув наверх, она сказала хозяйке:

— Это миссис Лео Эбернети.

— Скажите ей, что я сейчас подойду.

Мод начала медленно, с видимым усилием спускаться по лестнице.

Мисс Джилкрист сочувственно произнесла:

— Мне так жаль, что вам пришлось снова идти вниз. Кончил мистер Эбернети завтракать? Я сию минуту загляну к нему и уберу поднос.

Она потрусила вверх по ступенькам, а миссис Эбернети взяла трубку.

— Элен? Это Мод.

Болящий встретил мисс Джилкрист злобным взглядом и, когда она взяла поднос, брюзгливо спросил:

— Кто звонит?

— Миссис Лео Эбернети.

— Да? Полагаю, теперь они будут сплетничать не менее часа. Стоит женщинам дорваться до телефона, как они абсолютно теряют чувство времени. Даже не подумают, каких денег это стоит.

Мисс Джилкрист бодро ответила, что за разговор заплатит миссис Лео. Тимоти проворчал:

— Теперь отодвиньте эту занавеску. Нет, не эту, а другую. Я не хочу, чтобы свет бил мне в глаза. Вот так лучше. Я инвалид, но из этого еще не следует, что меня нужно весь день держать в темноте. Посмотрите на книжной полке, — продолжил он, — книгу в зеленом переплете. Ну, что еще? Куда вы понеслись?

— Звонят во входную дверь, мистер Эбернети.

— Я ничего не слышал. Ведь там внизу поденщица, пусть она и откроет.

— Хорошо, мистер Эбернети. Так какую книгу мне достать?

Тимоти закрыл глаза.

— Я уже не помню. Вы отвлекли меня. Лучше уходите.

Мисс Джилкрист забрала поднос и поспешно удалилась. На обратном пути она прошла мимо миссис Эбернети, которая все еще говорила по телефону. Через мгновение мисс Джилкрист вернулась и сказала приглушенным голосом:

— Простите, что прерываю ваш разговор, но там пришла монахиня. Собирает пожертвования. Кажется, в Фонд сердца Девы Марии. У нее есть книга для записи жертвователей. Похоже, большинство дает по пять шиллингов или по полкроны.

Мод обронила в телефонную трубку: «Минуточку, Элен», — и обернулась к мисс Джилкрист:

— Мы никогда ничего не даем католикам. У нас своя приходская благотворительность.

Та засеменила к входной двери.

Спустя несколько минут Мод закончила беседу по телефону словами: «Хорошо, я скажу Тимоти».

Она положила трубку и вышла в холл. Мисс Джилкрист стояла в дверях гостиной нахмурившись и с несколько озадаченным выражением на лице. Когда Мод заговорила с ней, она сильно вздрогнула.