— Не этот? — спросила Сьюзен, указывая на одну из картин на стене.

Мистер Гатри встал, надел очки и подошел поближе.

— Бедная милая Кора, — произнес он наконец.

— Тут еще много других, — вставила Сьюзен.

Мистер Гатри неторопливо приступил к осмотру сокровищ искусства, собранных преисполненной надежд миссис Ланскене. Время от времени он сожалеюще причмокивал языком или вздыхал. Наконец он снял очки и повернулся к Сьюзен:

— Грязь, миссис Бэнкс, замечательная вещь. Она покрывает романтической патиной[242] самые ужасающие образчики бездарнейшей мазни. Боюсь, что Бартолоцци был удачей новичка. Бедняжка Кора! Но это делало ее жизнь интереснее. Я благодарен судьбе за то, что мне не пришлось ее разочаровывать.

— Тут еще есть несколько картин в столовой, — сказала Сьюзен, — но они, по-моему, написаны ее мужем.

Мистер Гатри слегка вздрогнул и протестующе поднял руку.

— Не заставляйте меня вновь смотреть на них. Тем, кто пользуется услугами натурщиков, за многое придется ответить на Страшном суде. Я всегда старался щадить Корины чувства. Преданная жена, весьма преданная жена! Ну, миссис Бэнкс, я больше не вправе посягать на ваше время.

— Не хотите ли выпить с нами чаю? Он, наверное, уже готов.

— Вы очень добры, — охотно согласился критик.

Сьюзен вышла на кухню. Мисс Джилкрист вынимала из духовки последнюю порцию лепешек. На подносе все уже было приготовлено, и чайник тоже кипел.

— Тут пришел некий мистер Гатри, и я пригласила его к чаю.

— Мистер Гатри? Ну конечно, он ведь большой друг милой миссис Ланскене. Знаменитый критик. Как удачно, я как раз напекла лепешек, и у меня найдется немного домашнего клубничного джема, да еще я приготовила несколько воздушных пирожных. Чай уже готов. О, прошу вас, миссис Бэнкс, не поднимайте этот тяжелый поднос, я сделаю все сама.

Сьюзен, тем не менее, взяла поднос, а мисс Джилкрист последовала за ней с чайником. В гостиной она радушно поздоровалась с гостем, и чаепитие началось.

— Горячие лепешки — просто объедение, — сказал мистер Гатри. — Особенно с этим джемом. Не сравнить с тем, что сейчас продается в магазинах.

Мисс Джилкрист расцвела от этих комплиментов. Все действительно было восхитительно на вкус. Ясно, что тут мисс Джилкрист в своей стихии. Тень «Ивушки» витала в комнате.

— Огромное спасибо, — сказал мистер Гатри, принимая из рук мисс Джилкрист последнее пирожное. — Хотя, честно говоря, мне немного стыдно распивать этот восхитительный чай в доме, где так зверски была убита бедная Кора.

Мисс Джилкрист неожиданно отреагировала на эти слова чисто по-викториански:

— Но миссис Ланскене наверняка была бы рада, что вы напились хорошего чая. Вам нужно подкрепиться.

— Быть может, вы правы, — сказал Гатри. — Однако как трудно себе представить, что кто-то, кого вы знали лично, убит.

— Я согласна с вами, — заметила Сьюзен, — чистейший абсурд.

— И уж конечно не каким-то случайным бродягой, забредшим в дом, — продолжил Гатри. — Я, кстати, могу представить себе возможные причины убийства.

— Какие же? — быстро спросила Сьюзен.

— Кора всегда была неосторожна, очень неосторожна. Она, как бы это получше выразиться, обожала показывать, какая она, дескать, умная и как много знает. Ну, вроде ребенка, случайно вызнавшего чей-то секрет. Кора всегда выбалтывала чужие секреты, о которых ей удавалось пронюхать. Выбалтывала, даже если обещала молчать. Ничего не могла с собой поделать, это было у нее в крови.

Сьюзен молчала. Мисс Джилкрист тоже. Она казалась несколько озабоченной. Мистер Гатри продолжал:

— Да, чуточку мышьяка в чашке чаю или присланная по почте коробка отравленных шоколадных конфет меня не удивили бы. Но пошлый грабеж и убийство — это, знаете ли, слишком. Впрочем, при теперешнем беззаконии в стране…

Поблагодарив хозяек за чай, мистер Гатри вежливо распрощался. Мисс Джилкрист пошла проводить его до двери и помогла ему надеть пальто. Из окна гостиной Сьюзен наблюдала, как он бодро зашагал к воротам.

Спустя несколько минут мисс Джилкрист вернулась в комнату с небольшим свертком в руках.

— Должно быть, заходил почтальон, когда мы были на дознании. Он протолкнул это в дверное отверстие для почты и посылок, и пакет завалился в угол. Интересно, что там… Похоже на свадебный пирог!

Сияя улыбкой, мисс Джилкрист развернула сверток. В нем была маленькая коробка, перевязанная серебряной лентой. На дне коробки лежал порядочный кусок пирога, покрытого глазурью и усыпанного сверху миндалем.

— Как это мило! — воскликнула мисс Джилкрист и взглянула на приложенную к посылке карточку. — «Джон и Мэри»! Интересно, кто это может быть? Как глупо не указывать в таких случаях фамилию.

Сьюзен, оторвавшись от своих мыслей, рассеянно посочувствовала:

— Понимаю вас: на днях я получила открытку, подписанную Джоан, и насчитала восемь своих знакомых по имени Джоан. Сейчас, когда общаешься с людьми главным образом по телефону, и по почерку никого не узнаешь.

Мисс Джилкрист с наслаждением перебирала всех известных ей Джонов и Мэри.

— Может быть, это дочка Дороти… Ее зовут Мэри, но я ничего не слышала о помолвке, не говоря уже о свадьбе. Потом есть еще маленький Джон Бэнфилд… Он, я полагаю, уже достаточно взрослый, чтобы жениться. Или это дочка Энфилдов? Нет, ее зовут Маргарет… И на посылке нет обратного адреса… Ну, Бог даст, со временем я вспомню. — Она собрала поднос и вышла на кухню.

Сьюзен поднялась и сказала:

— Думаю, мне лучше пойти попробовать пристроить где-нибудь машину.

Глава 10

Сьюзен вывела машину из карьера, где она ее оставляла, и отправилась в деревню. Гаража при сельской бензоколонке не было, и Сьюзен посоветовали воспользоваться автостоянкой при «Королевском гербе». Так она и сделала, поставив свой автомобиль рядом с готовым отправиться в путь большим «даймлером»[243], за рулем которого сидел шофер, а на заднем сиденье виднелась фигура укутанного в шарфы и плед пожилого иностранца с внушительными усами.

Мальчишка, с которым Сьюзен говорила насчет своей машины, смотрел на нее с таким жадным вниманием, что вряд ли уловил смысл сказанного хотя бы наполовину. Наконец он не выдержал и спросил с благоговением в голосе:

— Это вы ведь племянница, верно?

— Что, что?

— Вы племянница той леди, которую убили?

— Да. Ну и что же?

— То-то я все думал, где же это я видел вас прежде.

«Малолетний вампир», — раздраженно думала Сьюзен, возвращаясь в коттедж.

— Слава Богу, наконец-то вы вернулись, — встретила ее мисс Джилкрист с таким явным облегчением, что это усилило раздражение Сьюзен. — Вы не откажетесь от спагетти? Я подумала, что сегодня на ужин…

— Все что угодно, — прервала ее Сьюзен. — Я не очень голодна.

— Могу похвастаться, я очень вкусно готовлю спагетти!

Это хвастовство было оправданным. Сьюзен убедилась, что миссис Джилкрист действительно великолепно готовит. После ужина она предложила мисс Джилкрист помочь вымыть посуду, но та заверила, что не стоит, хотя и была весьма польщена этим предложением. Вскоре мисс Джилкрист принесла кофе, который удался ей хуже и был слабоват. Она предложила Сьюзен кусок свадебного пирога, но та отказалась.

— А пирог-то недурен, — сказала мисс Джилкрист, попробовав.

К собственному удовлетворению, она наконец отыскала в своей памяти кого-то, кого она называла «дочкой дорогой Элен», которая, «как я слышала, собиралась замуж, хотя имени ее я не помню».

Сьюзен, не мешая собеседнице беззаботно чирикать о чем попало, сидела молча, ожидая подходящего момента завязать беседу о том, что интересовало лично ее. Время после ужина, когда они обе сидели возле камина, располагало к доверительной беседе. Наконец она сочла, что этот момент наступил, и спросила:

— Мой дядя Ричард, кажется, заезжал сюда незадолго до смерти?

— Да.

— А поточнее вы не вспомните?

— Должно быть, за две-три недели до сообщения о его смерти.

— Выглядел он больным уже тогда?

— Да нет, я бы не сказала. Такой бодрый и энергичный мужчина. Миссис Ланскене очень удивилась, увидев его. «Ну и ну, Ричард, — сказала она, — сколько лет, сколько зим!» А он в ответ: «Да вот, решил заехать, посмотреть, как у тебя дела». Она ему и скажи: «О, у меня-то все в порядке». Мне кажется, что миссис Ланскене немножко обидело, что он приехал так вот, почти случайно. А мистер Эбернети сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон. Ведь теперь остались только ты, я и Тимоти, а с ним ни о чем нельзя говорить, кроме его драгоценного здоровья. Ну а ты… Что ж, Пьер, видимо, сделал тебя счастливой, так что, похоже, я был не прав, признаю. Довольна теперь?» И как мило он все это вы сказал. Красивый джентльмен, хотя и в годах, конечно.

— Сколько он здесь пробыл?

— Он остался у миссис Ланскене на ленч. Я как раз готовила мясные фрикадельки. К счастью, именно в этот день приезжал мясник. — Воспоминания мисс Джилкрист имели исключительно гастрономический характер.

— Вам показалось, что они поладили?

— О да.

Сьюзен помедлила и задала следующий вопрос:

— Была ли тетя Кора удивлена, когда он умер?

— Да, ведь это случилось так внезапно.

— Да, внезапно… Значит, она удивилась… А он не намекал ей на то, как он серьезно болен?

— Ах, вот что… — Мисс Джилкрист на секунду задумалась. — Пожалуй, что-то такое было. Я помню, потом миссис Ланскене говорила, что он очень постарел, даже одряхлел.

— Но вам он не показался дряхлым?

— На вид нет. Но ведь я с ним почти не говорила. Естественно, я оставила их вдвоем.