— А что? Могу, если никто не слышит.

— Не нужно стесняться. Я подумала, что мы сможем немного попеть.

— Она хорошо играет, — сказала строго Джен, — подхватит любую мелодию, которую вы напоете.

— Очень хорошо. — Карин откинулась назад, снова устраиваясь между двух крупных мужчин. Автобус оставил позади обитаемые окраины завода и двигался по серпантину дороги, проложенной по невысоким холмам, отделявшим битумные пески от форта Мак-Муррей. Рейнольдс вел машину очень ровно, без ускорений и торможений, поскольку поверхность дороги скрывал постоянно движущийся слой снега, который блестел в свете фар.

Только они успели пройти крутой вираж, который, по словам Бринкмана, назывался Вираж Хэнгмэна, как Рейнольдс был вынужден нажать на тормоз. Он выругался, когда автобус занесло влево, но смог удержать его на дороге. Впереди дорогу перегораживал черный трак, занимавший и обе обочины.

— Смотрите! — крикнула Карин. — Кто-то лежит на дороге.

Автобус остановился в нескольких ярдах от человека, лежащего вниз лицом. В появившемся разрыве летящего снежного покрывала обнаружилось еще одно тело, тоже, лежащее на животе, но двигающееся.

— Боже мой! — воскликнула Джен. — Здесь произошла авария.

— Вы, леди, остаетесь в машине, — сказал Рейнольдс резко. — Терри, пойдите посмотрите, что там случилось.

Бринкман открыл дверцу и вышел из машины. Карин почувствовала, как волна холода ударила ее справа. Потом она увидела еще одну фигуру, бегущего к ним от машины человека, скорее даже не бегущего, а вихляющего из стороны в сторону. Человек поднял руку, защищая глаза от света фар автобуса. Он хромал и качался, и Карин подумала, что он, видимо, серьезно ранен.

Карин успела заметить, что выходя, Бринкман выхватил из под заднего сиденья аптечку. Следующее, что она увидела, был сам Бринкман, лежащий на боку из-за того, что он поскользнулся и потерял равновесие. Он поднялся и пошел вперед более осторожно, широко расставляя ноги, очевидно, чтобы оказать помощь раненому.

Все, что произошло дальше, произошло так быстро, что Карин сотни раз задавалась вопросом, действительно ли она запомнила все правильно. Все слилось воедино. Вот Бринкман приблизился к хромающему человеку, а в следующий момент раненый избавляется от своих увечий, распрямляется и наносит Бринкману такой мастерский удар, что тот падает, как подрубленное дерево. В момент удара рука опустилась и Карин заметила, что человек в чулочной маске.

— Разворачивайтесь скорее! — крикнула Стелла. Карин тоже что-то кричала. Но прежде, чем они успели что-нибудь предпринять, нападающий был рядом с дверцей Рейнольдса. В считанные секунды он открыл ее и бросил внутрь что-то шипящее.

Инстинктивно Карин бросилась на пол, легла на живот. Она слышала хриплые крики и ужасные всхлипывания людей, пытавшихся вздохнуть. Затем газ добрался и до нее, и она сама стала сражаться за жизнь.

Несмотря на испытываемую боль, Карин понимала, что тех, кто сидел впереди, вытащили из автобуса на снег. Она свернулась на полу, пытаясь справиться с кашлем и болью в глазах. Затем она услышала, как кто-то сказал:

— Где ещё одна курица? Здесь только две. — И в следующую секунду почувствовала, что ее за капюшон вытаскивают на снег.

Она сама не знала, почему, но притворилась, что без сознания. Так казалось безопаснее. Она чувствовала, что ее волокут по ледяной поверхности как мешок картошки. Когда она оказалась перед автобусом в свете фар, то заметила, что исчез тот человек, который лежал на дороге. Двигатель автобуса продолжал работать, но и мотор грузовика, перегораживавшего дорогу, тоже теперь работал. Вдруг ее подняли и бросили в открытый кузов трака.

В первый раз она почувствовала страх, не страх быть похищенной, но страх замерзнуть насмерть. Несмотря на толстый костюм, она уже начала дрожать, и, если им предстоит долгий путь, то в открытом кузове холод прикончит их всех очень скоро.

Но ее страхи оказались беспочвенными. Прошло всего несколько секунд с начала движения, и трак остановился. Шум его двигателя заглушил гораздо более мощный тяжелый рев, который заполнил все пространство вокруг. Карин в ужасе открыла глаза и увидела, что они находятся рядом с серовато-белым вертолетом. Когда она взглянула вверх, то увидела лопасть винта, проплывшую над головой.

Ей хотелось кричать и бежать, но что ей это даст? Даже секундное колебание оказалось слишком долгим. Она почувствовала, что ее подняли и закинули в вертолет опять как бесчувственный груз.

Шум стал оглушающим, но и сквозь этот неимоверный рев она услышала женский плач и мужской крик. Она увидела тюк, переброшенный через металлический край, и признала в нем Стеллу, продолжавшую отбиваться от одного из мужчин в маске. Другой мужчина задвинул дверцу со стороны фюзеляжа, но оставил щель и, высунув в нее голову, наблюдал за кем-то, оставшимся на земле.

Шум двигателя нарастал и затихал, нарастал и затихал, будто бы имелись какие-то механические неполадки. Затем он снова стал сильным и оставался таким в течение нескольких секунд, но снова упали обороты. Карин никогда не летала вертолетами и не знала, чего ждать. Она не знала, то ли пилот выполняет обычную предполетную проверку, то ли борется с неполадками. Она увидела, что человек, наблюдавший за оставшимися на земле, задвинул дверь, но неплотно. Остался зазор в несколько дюймов. Ей пришла в голову отчаянная идея: в момент взлета, когда и если это произойдет, подползти к двери, открыть ее и выброситься наружу.

Прежде чем она успела оценить риск, пол под ней наклонился, и стало ясно, что они уже оторвались от земли. Затем она почувствовала удар и решила, что они снова на земле. Снова поднялись. Сейчас или никогда.

Карин подкатилась к двери, мгновенно вскочила и толкнула дверь в сторону. Смертельно холодный ветер ворвался внутрь. Она слишком поздно поняла, что они уже высоко над землей. Ее подхватило воздушным потоком, закружило и вытянуло из вертолета. Она вцепилась в дверную раму, но перчатки соскальзывали с голой металлической обшивки. Уже теряя сознание, она услышала мужской крик: «Сумасшедшая, ты разобьешься!» Потом она падала сквозь снежный ветер, ее перевернуло в воздухе и в поле ее зрения попали дрожащие огни двух фар далеко внизу. Это было последнее, что Карин видела. Следующие пара секунд обеспечили ее ночными кошмарами на всю оставшуюся жизнь. Время остановилось. Она падала бесконечно долго сквозь замораживающие небеса, ожидая, что в любой момент ее тело будет вдребезги разбито при ударе о землю. Она попыталась кричать, но не смогла. Она пыталась вздохнуть и не смогла. Она попыталась перевернуться, но тело ее не слушалось. Она беспомощно падала, испытывая всепоглощающий ужас.

Соприкосновение с землей оказалось на удивление мягким. Вместо смертельного удара о вечную мерзлоту тундры, она приземлилась на что-то мягкое и податливое. Первое касание пришлось на спину, а затем она опустилась вниз еще на несколько футов, поддерживаемая некой пружинящей подушкой. При первом соприкосновении с поверхностью у нее перехватило дыхание, и теперь покоясь на спине, она пыталась обрести его вновь, ловя ртом воздух и кашляя. Когда ей это удалось, наконец, Карин начало трясти. Она плакала и смеялась одновременно. Она приземлилась на вершину огромного сугроба.


Джей Шур как раз собирался уходить, когда в его кабинете на заводе «Санмобиль» раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и сказал:

— Слушаю.

— Говорят с коммутатора, — произнес голос, звенящий от напряжения. — Случилась беда. Водитель Питер Джонсон связался по радио. Хочет немедленно поговорить с вами.

— Я поговорю с ним. Соединяйте. — Шур ждал.

— Але! Але! — пришедший голос Джонсона был еще более взволнованным, чем у оператора. — Мистер Шур, сэр?

— Слушаю. Успокойтесь. Что случилось?

— Я ехал в форт Мак-Муррей, сэр. Веду автобус МВ 3. Только прошел поворот и увидел брошенный автобус МВ 5 посреди дороги.

— Брошенный?

— Да. Двери настежь, фары горят, мотор работает. Дело в том, что мистер Рейнольдс взял этот автобус, чтобы ехать домой.

— Господи! Где вы находитесь?

— Примерно в миле после Виража Хэнгмена и в миле от форта Мак-Муррей.

— Ладно. Сейчас я пришлю кого-нибудь к вам.

— Мистер Шур?

— Что?

— Я только что видел взлетевший вертолет, и кто-то из него выпал. И два наших охранника, мистер Бринкман и мистер Йергенсен лежат на дороге так, будто сильно ранены.

— Черт!

— Да. А в том месте, откуда поднялся вертолет, виден трак, который пытается выбраться на дорогу в направлении форта Мак-Муррей.

— Держитесь подальше от всего этого. Подайте назад. Не выходите из машины. Не приближайтесь к траку. Я пришлю людей, — приказал Шур.

Шур положил трубку и поднял другую. Набрал номер и стал ждать. Он знал, что Кармоди и Джонс, полицейские, приставленные к семье Брэди в качестве охраны, тоже должны быть на ужине у Рейнольдса, поэтому он позвонил прямо туда. Ответила сама Мэри Рейнольдс.

— Мэри? Это Джей Шур. Послушайте, боюсь, у нас произошла некоторая заминка. Билл и дамы задерживаются. Что вы говорите? Надеюсь, нет. Не стоит беспокоиться. Два констебля уже пришли? Замечательно. Да, пожалуйста. Любой сгодится.

Трубку взял Джон Кармоди.

— Катастрофа, — сказал Шур тихо. — Думаю, ваши гости были похищены. Да, я тоже. — Он рассказал все, что знал в нескольких словах. — Я хочу, чтобы вы поехали к Виражу Хэнгмена. Если вам кто-нибудь встретится на пути туда, остановите его, это может быть серый трак, который нам нужен. Хорошо?

— Да. Мы выезжаем.

— Прекрасно. Поторопитесь.


Кармоди сел за руль. Джонс держал наготове оружие, свой револьвер 38 калибра.

Джип Черроки — универсал с приводом на четыре колеса держал дорогу лучше обычной машины, но все же приходилось соблюдать осторожность.