Хармас почесал нос.

– А где вы держите схемы?

– Вот в этом шкафу, – Хэкет показал на картотечный шкаф у противоположной стены.

Хармас выбрался из кресла и, подойдя, стал осматривать замок.

– Замок – ерунда, – сказал Хэкет, – но у нас тут всюду сигнализация. Когда кто-нибудь входит в кабинет, он пересекает луч, и в полицию подается сигнал. Прикосновение к шкафу – тревога. Не думайте, Хармас, этот кабинет защищен как полагается.

– Сейчас сигнализация работает?

– Нет. Я включу ее, когда буду уходить.

– Вы не могли случайно забыть включить ее?

– Нет. Это вошло у меня в привычку, все равно, что бритье по утрам. О таких вещах не забываешь.

– Что будет, если не станет тока?

– У нас свой генератор.

– С ним не могли что-нибудь сделать?

Хэкет опешил.

– Вряд ли. Он в подвале. Сторожу строго наказано никого туда не пускать.

Хармас в раздумье заходил по кабинету.

– Кто-то заполучил ваше досье, – сказал он через некоторое время. – Из этого определенно следует, что генератор вывели из строя. Мне понадобится список всех, кто побывал здесь за последний месяц. Вы ведете регистрацию?

– Конечно.

– Отлично… Составьте мне список. Я хочу знать имена всех, кто сюда заходил. Сделаете?

– Получите с самого утра.

Выйдя из офиса, Хармас спустился на лифте в подвал и поговорил со сторожем. Часом позже он поднимался по истертым ступенькам, ведущим в здание полицейского управления.

Чарли Тэннер, дежурный сержант, как раз собирался уходить домой. Он встретил Хармаса профессиональным взглядом копа, жестким и холодным.

– Шеф у себя? – спросил Хармас, останавливаясь перед столом Тэннера.

– Да, но он занят.

– Я тоже, – сказал Хармас со своей обычной непринужденной улыбкой. – Скажите ему, что его хочет видеть Хармас из страховой компании «Нейшнл Фиделити».

Теннер снял трубку, проговорил в нее несколько слов, затем ткнул пальцем в сторону лестницы.

– Вон туда.

Хармас застал Террела за разбором груды донесений. Сержант Джо Бейглер с сигаретой во рту и с контейнером кофе под рукой тоже читал донесения. Хармас представился, и Террел встал, чтобы пожать ему руку. Он был наслышан о Хармасе и о талантах Мэддокса.

– Рад вашему приезду. Выпьете кофе?

Хармас покачал головой и уселся на жесткий стул с прямой спинкой.

– Мэддокс прислал меня помочь вам в случае надобности, – объяснил он. – Вы уже что-нибудь выяснили?

Террел откинулся в кресле.

– Это хорошо продуманные кражи. Банда явно воспользовалась информацией, недоступной для посторонних. Они должны были иметь схемы сигнализации, иначе сейф не откроешь. Скорее всего Ловенстейнов и Джексонов обокрали за несколько дней, а может, и недель раньше, чем Льюисов. Думаю, они знали, что миссис Ловенстейн и Джексоны в отъезде. Такие сведения можно получить из колонки сплетен местной газеты. Меня беспокоит дело Льюисов. Оно стоит особняком. Первые два раза воры сработали чисто. В обоих случаях они знали, что в доме остались только слуги. Иначе у Льюисов. Они должны были знать, что миссис Льюис лежит в комнате, где находится сейф. Убийство задумали заранее. Почему я так говорю? Убийца взял в холле бронзовую фигурку, поднялся в спальню и размозжил ей голову этой фигуркой. Тот факт, что он запасся оружием заранее, а не схватил первое попавшееся под руку в самой спальне, указывает на преднамеренность. Это выпадает из общего ряда с другими кражами. Похитители драгоценностей редко убивают. Словом, с Льюисами у нас получается что-то непонятное.

Хармас кивнул, соглашаясь с ним.

– Я разговаривал с Хэкетом, – сказал он. – Вы правы. Банда действительно получила доступ к его архиву. Как вы знаете, его офис защищен сигнализацией, но ток к ней идет от своего генератора. Я расспросил смотрителя. Оказывается, десять дней назад приходил монтер в униформе городской электрической компании и сказал, что у них авария. Сторож впустил его в подвал. Советую проверить это и поискать на генераторе отпечатки.

Террел энергично повернулся в кресле.

– Джо, займись! Сейчас же пошли туда экспертов!

Бейглер выскочил из комнаты с проворством, неожиданным для человека его комплекции.

– Сдается мне, между ограблениями Льюисов и двумя другими кражами нет прямой связи, – продолжал Террел, обращаясь к Хармасу. – Возможно, я ошибаюсь, ведь во всех трех случаях чувствуется рука профессионала. Нет никаких следов взлома, хотя все замки нестандартные. Однако у Льюисов оставили открытым окно, будто хотели показать, каким путем пробрался вор. Я вот думаю, не следует ли рассматривать дело Льюисов в отдельности от прочих?

Хармас потянулся и подавил зевок.

– Угу… хорошая мысль. Ладно, шеф, время позднее, мне надо отдохнуть. Если я понадоблюсь, ищите меня в отеле «Плаза». Будем поддерживать связь.

Но, выйдя из полицейского управления, он поехал не в отель, а к Алану Фрисби, уверенный, что тот уже дома.

Окружной агент «Нейшнл Фиделити» радушно встретил Хармаса. Он представил его своей жене Джаннет и семилетним близнецам, потом провел на террасу и усадил. Джаннет, миловидная брюнетка, сказала, что уложит детей, а после они поужинают на террасе. Пока она хлопотала, Хармас и Фрисби обсуждали дела.

– Банда работает четко, – сказал Хармас. – Меня больше всего интересует, откуда они узнали, где искать драгоценности. Разведка у них поставлена основательно. Они знали заранее, что миссис Ловенстейн в клинике, иначе девушка не явилась бы к ней в дом со своей сказочкой. То же самое в случае с Джексонами.

– Они могли прочитать об этом в газетах, – заметил Фрисби.

– Мне кажется, они добыли сведения у Рэйсона и у вас без вашего ведома. Я попрошу вас составить список всех, кто посещал ваш офис за последние четыре недели.

– Проще простого. Мы заносим имена всех посетителей в журнал, но, по-моему, вы попусту тратите время.

Хармас улыбнулся.

– Послушал бы вас Мэддокс. Он твердо убежден, что я все время только и делаю, что попусту трачу время.


Гарри Льюис сидел у себя в кабинете, прислушиваясь к тяжелым шагам гробовщиков, направляющихся в спальню Лизы. Каждый шаг заставлял его вздрагивать. Затем наступила продолжительная тишина, и он представил, как обезображенное тело поднимают с кровати и перекладывают в гроб. У него сжались кулаки. Но жалости он не испытывал. Лиза обрекла его на одиночество и оставила ему лишь деньги. Он слышал тяжелую поступь людей, спускавшихся с гробом по лестнице, и шепот, когда они предупреждали друг друга на поворотах, и, наконец, стук захлопнувшихся дверок катафалка. Ну, вот ее и нет, подумал он, протягивая руку за стаканом. Гарри пил с самого возвращения в огромный дом, принадлежавший теперь ему. Он услышал, как отъехал катафалк. Вот он и освободился от нее, но это еще не настоящая свобода. Нужно избавиться от дома. Вообще – начать новую жизнь.

Таня! Примирится ли она с положением любовницы? Он помнил ее вопрос, женится ли он на ней, если с Лизой что-нибудь случится. Гарри устало провел рукой по лицу. Надо подипломатичней объяснить ей ситуацию. Неожиданно привалившее огромное богатство позволит ему дать ей все, чего она пожелает, за исключением брака. Членам яхт-клуба, которые будут считать его своим, не понравится, если он станет жить с вьетнамской официанткой, они этого не потерпят. В раздумье он откинулся на спинку кресла. Пожалуй, это даже к лучшему, что ему нельзя жениться. Он хотел и дальше оставаться в хороших отношениях с друзьями Лизы. Но расстаться с Таней… нет, эта мысль была невыносимой. Она, как вирус, проникла в его кровь. Он объяснит ей все помягче, и она обязательно поймет.

Гарри взглянул на часы. Четверть девятого. Он решил поехать в ресторан «Сайгон». Есть ему не хотелось, но можно будет поговорить с Таней. Это необходимо. Встав, он вдруг осознал, что теперь ничего не мешает ему поехать к ней. Не придется больше украдкой выбираться из дома по ночам. Некому следить за ним. Через несколько дней, как только завещание войдет в силу, он избавится от прислуги, продаст дом и подыщет что-нибудь поменьше, более подходящее для холостяка. Когда он шел через холл, появился То-то.

– Я обедаю в городе, – отрывисто бросил он и, не взглянув на японца, направился в гараж.

Донг Тхо приветствовал Гарри низким поклоном. Его желтое лицо было серьезным. Он провел его через шумную сутолоку ресторана в отдельный кабинет. О Лизе не было сказано ни слова, но манерой поведения, низкими поклонами он выражал свое огорчение и сочувствие.

– Я возьму суп… больше ничего не надо, – сказал Гарри, садясь за стол. – Таня здесь?

– Я пришлю ее, мистер Льюис.

Нервничая, Гарри закурил и угрюмо уставился в окно.

Официант принес суп, Гарри догадался, что Таня ждет, когда он поест, и тогда придет. Разделавшись с супом, он отодвинул тарелку и, несколько успокоившись, стал наблюдать за туристами на набережной.

Дверь открылась, и вошла Таня. На ней был длинный белый пиджак, надетый поверх черных брюк. На лице никакой косметики, под глазами черные круги. Закрыв дверь, она помедлила на пороге. Их взгляды встретились. Таня подошла и села напротив.

– Я слышала обо всем по радио, – тихо сказала она. – Я хотела тебе позвонить, но не решилась. Как это страшно, Гарри… – Он кивнул. – Помнишь, я говорила тебе про судьбу? – продолжала она. – Я поставлю за нее свечку.

Гарри вновь кивнул. Как ни всматривался он в лицо Тани, ее чувства оставались для него загадкой. Даже выражение ее миндалевидных глаз ничего не говорило ему.

– Теперь ты свободен, – сказала она после долгой паузы.

– Да.

Таня уловила неуверенность в его голосе и наклонилась вперед, положив на скатерть маленькие узкие руки.

– Ты свободен, Гарри?

Гарри колебался. Потом, глядя на нее, проговорил:

– Мне достались все ее деньги, но настоящей свободы я не получил.

Ее руки сжались в кулачки.