Многие хвалили Агату за верность этим принципам в эпоху нравственного упадка, но ничья похвала не доставила нам больше удовольствия, чем слова, написанные Джеффри Джексоном в книге «People’s Prison» (Farber and Farber, 1973). Сэр Джеффри был послом Великобритании в Уругвае. В 1971 году на его долю выпал жестокий опыт: он был похищен членами движения Тупамарос, партизанским отрядом террористов, бросивших вызов правительству и всем, кого они относили к представителям действующей власти. Судя по всему, они стремились привлечь внимание к тому, что общество основано на порочной структуре, и с этой целью совершали акты городского насилия — такой латиноамериканский вариант ИРА. Похищенного посла держали под землёй в двух сообщающихся склепах площадью в несколько квадратных футов. Спать ему приходилось на дощатых нарах, а единственным источником света служила тусклая электрическая лампочка. Время шло, и в конце концов гнетущее одиночество слегка отступило: пленника стали обильно снабжать литературой на разных языках. Посол был человеком весьма образованным и притом полиглотом — все эти языки были ему знакомы. Заточение он переносил героически: отчасти благодаря врождённому философскому отношению к жизни, отчасти благодаря тонкому чувству юмора и умению наладить сносные отношения с похитителями за счёт глубокого понимания психологии людей и искреннего интереса к их мотивам. Эти таланты позволили сэру Джеффри переносить плен с редкой стойкостью и самообладанием, достойными представителя Королевы. Глубокая вера в Бога укрепила его моральные силы и помогла ему пережить самые чёрные часы.

Особый интерес для нас представляет глава, посвящённая книгам, поддерживающим и питающим сэра Джеффри во время тяжкого испытания. Вот отрывок, доставивший мне особенную радость: «Но полностью отрешиться от реальности я смог в тот день, когда один из моих тюремщиков спросил, не могу ли я ему что-нибудь рассказать об одной моей соотечественнице, чьи книги они получили в числе прочих, — её звали Агата Кристи. С этого момента я всегда мог сбежать, снова оказаться на родине, и мой способ был гораздо быстрее и надёжнее, чем нуль-транспортировка, столь любимая писателями-фантастами. С помощью дамы Агаты и небольшого усилия воли я в мгновение ока преодолевал бескрайнее расстояние между галактиками, противоположные измерения, свобода и заточение, встречались у врат времени, теоремы Эйнштейна и законы термодинамики, как и почти все прочие временные и пространственные формальности, можно было легко обойти. К радости, которую мне доставляли такие невероятные путешествия во времени, добавлялось отдельное интеллектуальное наслаждение: я наблюдал, как молодые революционеры, пропитанные насквозь релятивистскими взглядами на общество, тянутся к таким непреклонным защитникам нравственных ценностей, как мисс Марпл и месье Пуаро. В интеллектуальных спорах мои тюремщики неизменно показывали себя абсолютными прагматиками. В решении политических и тактических вопросов они руководствовались единственным критерием: „Сработает ли это?“ И вот, пожалуйста, — они охвачены ностальгией по вечным вопросам: „Хорошо это или плохо?“ Обоим сыщикам — мисс Марпл в большей, месье Пуаро, пожалуй, в меньшей степени — свойственна чистота, даже невинность, но они умеют распознать порок, и это чутьё заставляет их идти по следу убийцы до конца со всем упорством небесных ищеек. И всё же эти персонажи, олицетворения нравственности, вызывали безоговорочное восхищение у молодых террористов, способных при необходимости оправдать даже убийство. Я не знал, оплакивать ли мне их утраченную невинность или, опираясь на полученные доказательства, надеяться, что она утрачена не до конца».

Многие письма поклонников не только выражают благодарность, но также полны милых и проницательных замечаний. «Мы слышали, что вы можете быть строгой, и надеемся, что вы больше не разрешите снимать фильмы и ставить спектакли по своим книгам».

«Ваши книги любят и стар, и млад, и я знаю, что многие инвалиды благословляют ваше имя… Благослови вас Бог за счастье, которое вы дарите миллионам людей».

Пишет одна дама, потерявшая отца, сына и мужа: «Вы, наверное, удивитесь, но я нахожу спасение от действительности в ваших прекрасных детективах. Хорошие детективы, на мой взгляд, это не те, где описываются персонажи, единственный интерес которых — пострелять и заманить кого-нибудь в койку, а такие, как у вас. Ещё мне недавно попалась „Кошка среди голубей“ (1959), и на меня произвело огромное впечатление, как ненавязчиво и завуалированно вы умеете преподнести читателю глубокие нравственные и социальные догмы».

Среди посланий есть очень забавные, ведь некоторым читателям из других стран трудно выражать мысли на английском языке. Одно письмо из Западной Германии выглядит примерно так: «Дорогая миссис Кристи, я знаю, что миллионы человек — то есть людей — пишут вам, что вы удивительная женщина. Я хочу сказать именно это. Для меня существует не просто женщина, а Женщина с большой буквы, и она состоит из двух частей: одна из них, и первая, — это вы, Агата Кристи, а вторая часть — это Голда Майер, вы сделали меня счастливым навсегда. Вы многого добились в этом мире — и славы, и, наверное, денег. Надеюсь, дальше вас ждёт ещё больше счастья. Ваша улыбка — как солнце, как и ваша фантазия… ваша фантазия!!! Я тоже вас люблю».

Из Мексики: «Должно быть, вы получаете миллионы писем от своих почитателей, но я надеюсь, что вы будете столь благосклонны, что прочтёте ещё одно письмо от человека, у которого восхищение вашими книгами и вами лично в крови. Думаю, я унаследовал это чувство от своего деда, генерала Испанской Республики Миахи, который известен тем, что руководил обороной Мадрида во время Гражданской войны в Испании. Он очень любил ваши романы, с ними он мог ненадолго отвлечься от многочисленных забот».

«Воспользуюсь случаем, чтобы искренне поздравить вас с абсолютным успехом на литературном поприще. Я не мог не поблагодарить вас за огромную радость, которую я испытываю каждый раз, когда пытаюсь вычислить убийцу в сплетении сюжетных линий одного из ваших романов. Должен сказать, что вы и Диккенс — мои самые любимые писатели. Как можно забыть такие книги, как „Таинственный мистер Кин“, „Подвиги Геракла“ или „Ночная тьма“? Я с удовольствием читаю даже такие вещи, как, например, книга Питера Сондерса „The Mousetrap Man“, которую я купил в прошлом году в театре „Амбассадорс“, и другие книги, откуда можно больше узнать о вас. Простите, что я так плохо пишу по-английски, но я изучаю его, только когда удаётся выкроить время между химическим машиностроением и криминологией — это моё хобби».

Случались и неожиданные совпадения. Вот, например, письмо от Мери Энн Зерковски, директрисы Начальной школы Аманды И. Стаут в Ридинге, США, штат Пенсильвания: «Я только что дочитала ваш роман „Пассажир из Франкфурта“ (1970) и с изумлением обнаружила себя в роли агента под прикрытием. Я в восторге, что мне довелось сыграть такую роль, но мне слегка любопытно, как так вышло, что вы назвали своего выдуманного шпиона моим именем. Ваша книга произвела огромный фурор среди моих знакомых в Ридинге, штат Пенсильвания. Друзья постоянно звонят и пишут мне и обращаются ко мне „графиня Зерковски“».

Агата удивлённо ответила, что выбрала фамилию «Зерковски» совершенно случайно, скорее всего, вычитав её в телефонном справочнике или в газете, в колонке, посвящённой рождениям, смертям и бракам, и поздравила свою доброжелательную корреспондентку с новым титулом.

А вот письмо из городка Морсан-сюр-Орж, написанное по-французски: «Мадам, я художник, мне тридцать шесть лет. Мне недостаёт ума и утончённости месье Пуаро, и от мисс Марпл я тоже не в восторге. Но, прочитав во французских газетах, что вы самая богатая писательница в мире, я почувствовал восхищение (не без зависти), а узнав, что ваш отец в жизни своей не работал, пришёл в полный восторг! Вот так семья! Так вот почему я вам, собственно, решил написать. Это загадка, над которой вам придётся поломать голову. С уважением и восхищением». Автору этого письма было бы интересно узнать, что Агата давным-давно рассталась со своими деньгами, в основном в пользу благотворительных фондов, и не будем забывать о налогах!

Думаю, достойным завершением этой небольшой подборки корреспонденции станет письмо из Колумбуса, штат Огайо: «Я уже давно ваш преданный поклонник — с тех пор, как в двенадцать лет прочёл „И не осталось никого“ (американское название „Десяти негритят“). Я обожаю эту книгу и много раз её перечитывал. У вас прекрасное чувство юмора, и вы умеете заставить читателя поволноваться. Пожалуйста, не прекращайте писать!»

Подобные письма приходят Агате со всего света, в том числе из-за «железного занавеса». Например, у неё много поклонников в Чехословакии. Многие конверты надписаны очень странно и неполно, но так или иначе в результате добираются до автора. Часто письма адресованы, например, «миссис Агате Кристи, Королеве Детектива, Великобритания», и то, что они приходят по адресу, свидетельствует о проницательности нашей почты.

Агату справедливо называли самым скромным человеком на свете. Она совершенно лишена тщеславия, несмотря на то, что её романы переведены на большее количество языков, чем пьесы Шекспира, и что к 1973 году их предположительно прочли около двух миллиардов человек, рассеянных по всему свету. «Мышеловка» была переведена на двадцать два языка, и её видели зрители в сорок одной стране. «Не думаю, что я делаю такую уж важную работу. Моя задача — развлекать».

Будучи очень умным и цельным человеком, никогда не претендовавшим на звание интеллектуала, и полностью лишённой честолюбия женщиной, которая могла бы преуспеть во многих областях, Агата совершенно не интересовалась эмансипацией. Она всегда с искренним уважением относилась к читателям, была высокого мнения об их умственных способностях и, по её собственным словам, никогда не жульничала: «Это единственное правило писателя, которое я никогда не нарушаю». Решения её детективных задач свидетельствуют не только о богатой фантазии автора, но и о логическом и математическом складе ума. И ещё одна достойная внимания черта творчества Агаты заключается в том, что в своих произведениях она часто затрагивает новые тенденции в поведении людей. Например, в романе «Пассажир из Франкфурта» (1970) получил отражение один из первых случаев угона самолёта. По словам самой Агаты, детективный роман должен быть хитрым и интересным, как хороший кроссворд, и действительно, в этом и заключается секрет её успеха. Книги Агаты — это задачи, способные увлечь не хуже карточной игры. Они требуют от человека как раз той степени сосредоточенности, которая позволяет полностью отрешиться от окружающего мира. Самый обеспокоенный читатель, как по волшебству, становится беззаботным и может моментально отключиться от своих проблем. Это отличное успокоительное средство для всех, кто готов его принять.