Мы с огромным интересом обнаружили, что глиняный алтарь, стоящий посреди южной стены, сложен из миниатюрных обожжённых кирпичиков — такие же кирпичи сами по себе нам уже неоднократно попадались на всей территории раскопа. Судя по всему, они служили обычным материалом для сооружения подобных алтарей. Наверное, в том, что алтари строились именно таким образом, заключался определённый магический, эзотерический смысл. Мы могли совершенно точно рассчитать пропорции святилища — его длина была в три раза больше, чем ширина. Эти пропорции отражали архитектурную традицию Южного Шумера; их же мы видим у целого ряда других шумерских зданий.

Храм глаза, подобно прочим постройкам, в своё время разграбил и разрушил неизвестный враг, и в конце концов, лишившись большей части своих сокровищ и внутреннего убранства, он уступил место более позднему сооружению. К счастью, в результате захвата храма крыша обвалилась и так удачно похоронила под собой алтарь, что враг не успел обнаружить золотые панели, и они сохранились до наших времён как свидетельство минувшей славы.

Итак, однажды на смену старому храму пришёл новый — здание из плоско-выпуклого кирпича, обнаруженное слоем выше. Перед тем как выстроить новый храм, старый утрамбовали и плотно заложили сырцовым кирпичом, потому что земля, однажды посвящённая богу, принадлежит ему навсегда, и горе тому, кто попробует найти ей другое применение. Это был священный участок земли, и опустел он только после того, как люди покинули город.

Раскапывали Храм глаза с трудом: кирпичная платформа стала твёрдой, как камень; руки рабочих покрывались мозолями, синяками и ссадинами. Потребовалось всё моё упорство, чтобы убедить их закончить работу, — но результат, безусловно, стоил потраченных усилий. Мы смогли составить некоторое представление об объектах, когда-то находившихся внутри этого удивительного здания, обследовав более глубокие слои.

В эпоху, когда построили главный Храм глаза, эта часть Брака уже превратилась в высокий холм, искусственно приподнятый над огромным основанием. Должно быть, его было видно издалека. Храмы один за другим разрушались, сменялись новыми, построенными поверх старых руин, и в итоге это привело к тому, что люди стали намеренно сооружать зиккураты, или храмовые башни. Подобные сооружения появились на относительно позднем этапе раннего исторического периода Месопотамии.

Исследование глубоких слоёв Храма глаза дало удивительные результаты. Мы решились на это мероприятие, найдя восемь туннелей, вырытых в разных местах расхитителями сокровищ в гораздо более позднюю эпоху, когда храмы давно находились в заброшенном состоянии. Не сомневаюсь, что мародёров ждал богатый улов. Мы углубились в холм, используя эти же древние шахты, и в итоге поразились количеству и качеству мелких находок, которые нам удалось извлечь на свет за короткое время. Многие объекты ещё предстоит найти, и они, безусловно, стоят того, чтобы потратить усилия на их поиски. Насколько мы могли судить, большая часть откопанных нами артефактов относилась к храму, который я считаю четвёртым по счёту, к Серому храму глаза: в основной своей массе их обнаружили в слое серого кирпича. Среди наших находок были дюжины замечательных амулетов, но о них я расскажу чуть ниже. В этих очаровательных вещицах, гладких и приятных на ощупь, как китайские поделки из нефрита, будто снова оживал животный мир, окружавший когда-то обитателей этих мест. Кроме того, как я уже говорил, мы обнаружили сотни «идолов с глазами» из чёрного и белого алебастра.

Перед тем, как распрощаться с Браком, необходимо рассказать о бусинах, которые находили здесь в невероятных количествах. В своём первом отчёте я написал о сотнях тысяч этих украшений, и нисколько не преувеличил. Земля была просто усеяна ими, бусины даже примешивались к глине, из которой формировали кирпичи для фундамента храма. В основной своей массе они были сделаны из глазурованного фаянса и мыльного камня, а более редкие сегментированные бусины стали самыми древними экземплярами бусин такого типа.

Столь обильное разбрасывание бусин, по всей видимости, являлось частью какого-то религиозного ритуала, практиковавшегося в то время, когда закладывались первые Храмы глаза. Судя по всему, ни одну из них не сделали позже 3200 года до н. э. Доктор Дж. Ф. С. Стоун, специалист по бусинам, изучил сегментированную бусину из фаянса и отметил, что «подобные экземпляры, крупные и искусно сделанные, находили в долине Инда», — теперь мы, я думаю, можем датировать эти находки 3000 годом до н. э. «Бусина из Телль-Брака, — заметил он, — напоминает экземпляр из Хараппы. Обе они сделаны из мягкого белого фаянса, и обе изначально покрывала голубая глазурь… Не исключено, что они имеют общее происхождение. В любом случае эта бусина из Брака очень интересна. Она не только самая древняя сегментированная бусина из фаянса из найденных на данный момент. Такая бусина обладает качествами, которые мы обычно встречаем у данного вида украшений гораздо более позднего производства — в частности, крайне искусной техникой изготовления».

Весьма вероятно, что эти изделия выполнили в одно и то же время и что технология их изготовления была распространена на территории Южного Ирана, а также, возможно, в районе Кермана, в каком-нибудь поселении наподобие Тепе-Яхьи, имевшем водные или сухопутные торговые связи с долиной Инда, с одной стороны, и с долиной Евфрата — с другой, как нам продемонстрировали Ламберг-Карловски и другие исследователи. Осталось упомянуть, что в Браке, как и в Индии, глазурованный мыльный камень встречался довольно часто, и большую часть фаянсовых бусин из Брака когда-то покрывала как чёрная, так и голубая глазурь.

Большинство шахт, позволивших нам добраться до подземных покоев, находились в южной части храма (одна или две были в другом месте, а ещё одна — аж во внутреннем дворе дворца Нарам-Сина), но стоило нам углубиться в грунт возле нижней части платформы, как мы оказались в целом лабиринте подземных покоев. Всего мы обследовали тридцать две комнаты. Копаться в них — дело нелёгкое и даже опасное: в этих древних подземельях нечем было дышать; через двадцать-тридцать минут такой работы силы заканчивались, и приходилось подниматься на воздух. Мы работали посменно при свете керосиновых ламп. Случалось, лампы гасли. Толща кирпичной кладки над головой — а над нами был Храм глаза — производила сильное впечатление, и тем, что подземная экспедиция завершилась благополучно, мы обязаны строителям урукского и джемдет-насрского периодов. Их кладка была такой плотной и крепкой, что мы, как и наши предшественники-мародёры, могли с минимальным риском работать под землёй и выбраться оттуда без потерь.

Здесь, в этом священном грунте, мы нашли сотни «идолов с глазами», а общее их количество, должно быть, исчислялось тысячами. Типичный идол состоял из плоского тела, шеи и двух глаз, изначально закрашенных малахитовой краской. Во множестве попадались четырёхглазые идолы, изображавшие, по-видимому, двух человек; нашлись также трехглазая фигурка и несколько шестиглазых. Среди маргинальных вариантов были идолы, у которых над глазами размещалось несколько комплектов бровей, и статуэтки, изображавшие две фигуры, причём одна из них стояла на другой. Вот основные разновидности «идолов с глазами», которые я называю натуралистическими.

У многих фигурок на передней части тела был заметен рисунок. Некоторые, кажется, изображали женщин: на них были длинные платья с V-образным вырезом, украшенные пунктиром, по всей видимости, символизирующим ювелирные изделия. На одной фигурке различались гравировки оленя и птицы. Я думаю, она имела отношение к шумерской богине Нин-Хурсаг, покровительствующей деторождению. Проще всего предположить, что многие идолы посвящались ей в надежде на её благосклонность. В пользу этого толкования говорит тот факт, что на передней стороне многих фигурок были вырезаны фигурки поменьше: подобные композиции явно изображали мать и ребёнка, а может, даже мать, вынашивающую ребёнка. Молить богов о ребёнке вполне естественно для представителей общества, которое нуждается в увеличении популяции для развития земледелия и животноводства. Головы многих фигурок украшали высокие шапки или тюрбаны. Очевидно, чем более замысловатый головной убор был на идоле, тем выше он стоял по иерархии.

Мы уже говорили о том, что в Шагар-Базар иногда приходили богатые подношения из других населённых пунктов. Например, из города под названием Кир-Дахат по случаю религиозного праздника доставили ячмень для выпекания хлеба и изготовления лёгкого пива. В подготовке подношения приняли участие не меньше двух тысяч семисот семидесяти жителей города. Огромная масса «идолов с глазами» в Телль-Браке наводит на мысль, что в этом священном месте тоже имели место подобные подношения, и люди стекались сюда в больших количествах не только из самого Брака, но и из более отдалённых мест, чтобы принести жертву богу или богине (или обоим), почитавшимся далеко за пределами города. «Идолы с глазами», достаточно маленькие, чтобы их легко было носить с собой, несомненно, делались для того, чтобы каждый мог лично принести дар божествам храма. Каждая из сотен найденных нами фигурок, даже две совсем крошечные, легко помещалась в открытой ладони. Где-нибудь в Браке или неподалёку от него должна была существовать специальная мастерская, занимающаяся исключительно производством «идолов с глазами». Эти подношения ассоциируются у меня со свечками, которые ставит прихожанин римско-католической церкви — в общем, довольно близкая аналогия. Форма и внешний вид этих крошечных фигурок вызывают много вопросов и заставляют теряться в догадках. Кого должны были изображать такие идолы? Сначала мы решили, что они изображают божество, отвечающее за глаза. В этих местах ходит множество разных глазных заболеваний — офтальмия и другие подобные болезни. Вдруг святилище в Браке способствовало исцелению подверженных им людей? Может быть, но я не думаю, что это верный ответ. Вероятнее всего, глаза символизировали всевидящего бога, а изображать его с человеческим телом и лицом запрещалось. Подобные запреты часто встречаются в первобытном обществе.