— Я предъявляю вам вещественное доказательство номер 30 — оружие, только что приобщенное к делу. Вам оно знакомо?

Рэдфилд взял револьвер в руки, внимательно осмотрел его, взглянул на номер и ответил:

— Да, знакомо.

— Я предъявляю вам пулю, которая значится в деле как вещественное доказательство номер 14, — фатальную пулю. Вам знакома эта пуля?

Свидетель вынул из кармана увеличительное стекло, тщательно исследовал основание пули, потом ответил:

— Да, сэр. Мне знакома эта пуля, на ней имеется моя отметка.

— Эта пуля уже была идентифицирована в качестве фатальной, — продолжал Хендри. — Суд просит вас сказать, была ли эта пуля выпущена из револьвера, который только что был зарегистрирован как вещественное доказательство под номером 30?

— Да, сэр. Эта пуля была выпущена из этого оружия.

— Не могла ли она быть выпущена из другого оружия?

— Нет, сэр. Только из данного револьвера.

— Можете приступать к перекрестному допросу, адвокат, — сказал Хендри.

— Вопросов не имею, — заявил Мейсон.

— Вызовите Пола Клинтона, — попросил Хендри.

Пол Клинтон вышел вперед и представился как научный сотрудник полицейского управления, 'указав, в частности, что занимается дактилоскопией и химическим анализом.

— Вам была предоставлена возможность осмотреть квартиру, занимаемую обвиняемой?

— Да, сэр.

— Когда?

— Девятого октября.

— Этого года?

— Да, сэр.

— Нашли ли вы в квартире обвиняемой какую-нибудь одежду или обувь, испачканные кровью?

— Да, сэр. Нашел, сэр.

— Что именно?

— Левую туфлю с пятнами крови на подошве и каблуке.

— Ее количество оказалось достаточным для установления группы крови?

— Нет, сэр.

— Ее количество оказалось достаточным для того, чтобы определить, что это кровь человека?

— Нет, сэр. Туфля была тщательно вымыта, но тест дал типичную реакцию на кровь.

— Она у вас с собой?

— Да, сэр.

— Предъявите ее суду, пожалуйста. Это именно та туфля, которую вы обнаружили в квартире обвиняемой?

— Да, сэр.

— У этой туфли имеются какие-нибудь отличительные признаки?

— Да, сэр. Подошва сделана оригинальным способом.

— А теперь ответьте мне: не нашли ли вы в квартире Кассельмана испачканных полотенец?

— Да, сэр, нашел. Я предъявляю суду одно полотенце, которое я считаю особенно важным.

— Почему?

— На нем имеются пятна крови. Им пользовались, чтобы стереть кровь с какого-то предмета. Помимо пятен крови на нем остался кусочек инородной ткани. Спектроскопический анализ показал, что это частичка того же материала, из которого сделана подошва данной туфли.

— Прошу суд приобщить указанную туфлю к делу в качестве вещественного доказательства номер 31, а данное полотенце как вещественное доказательство номер 32.

— У защиты нет возражений.

— Принято, — объявил судья Даккер.

— Перейдем теперь к фотографии, вещественному доказательству номер 12. Я хочу спросить: вы тщательно ее изучили?

— Да, сэр, самым тщательным образом.

— Что вам удалось установить?

— Я установил, что на этой цветной фотографии имеются два следа, оставленные ногой. Хорошо виден след дамской туфли на высоком каблуке с металлической набойкой, на которой стоит номер 33, правда с трудом различимый, так как на этот первый след позднее был наложен другой.

— Вы можете сказать, когда появился второй след?

— Я бы сказал — через два-три часа.

— Давайте вернемся снова к туфле обвиняемой. Вы можете сказать, что след этой туфли оказался именно тем следом, на котором оказался второй отпечаток?

— С разрешения суда, — вмешался Мейсон, — я хотел бы внести возражения по данному вопросу, поскольку только жюри присяжных будет решать, был ли оставлен след в луже крови этой туфлей. Данный свидетель вправе говорить только о том, что он обнаружил. Он вправе говорить только то, что касается его профессиональной компетенции, и не может касаться того, что является прерогативой жюри.

— Разрешите мне взглянуть на эту фотографию и туфлю? — спросил судья. Он рассматривал их в течение нескольких секунд, потом сказал: — Возражение защиты принимается. Присяжные должны самостоятельно сделать окончательный вывод. Свидетель может давать показания только относительно фактов, на основании которых присяжные вынесут свое решение.

Гамильтон Бюргер встретил решение судьи с плохо скрываемым раздражением.

— Свидетель, — заметил он, вставая и хмурясь от злости, — признанный эксперт в своей области.

— Он может выражать свое мнение по поводу имеющихся фактов, — возразил судья Даккер, — а ответить на данный вопрос, повторяю, может только жюри.

Гамильтон Бюргер медленно опустился на место.

Хендри возобновил свой допрос:

— Вы утверждаете, что второй след, тот, который оставлен мужским ботинком, сделан через два часа после первого?

— Я бы даже сказал, через два-три часа, а возможно, и спустя четыре часа.

— Каким образом вы это установили?

— Когда кровь сочится из тела человека, с ней происходят определенные изменения. Она сворачивается приблизительно через три минуты. После коагуляции ее опять можно превратить в жидкость под давлением или встряхивая соответствующим образом. В данном случае имеется отпечаток мужского ботинка в луже крови, которая спеклась два или три часа до этого.

— Вы исследовали ботинок, который мог оставить след, подобный изображенному на фотографии?

— Да.

— У вас с собой этот ботинок?

— Да.

— Предъявите его, пожалуйста.

Свидетель опустил руку в портфель и вытащил оттуда ботинок.

— У него есть какие-либо отличительные признаки?

— Да, есть.

— Какие же?

— На каблуке новая резиновая набойка, на которой имеется небольшой дефект, в точности совпадающий с дефектом, указанным на этой фотографии.

— Вы провели анализ на обнаружение пятен крови на этом ботинке?

— Провел, сэр.

— И нашли их?

— Да, сэр. Проведенный мною химический тест показал наличие следов крови.

— Именно этим тестом и объясняется изменение цвета пятна на ботинке?

— Да.

— Где в таком случае вы взяли этот ботинок?

— Из чемодана, принадлежащего Гомеру Гарвину-старшему.

— Обвинение обращается к суду с просьбой приобщить данный ботинок в качестве вещественного доказательства под номером 33… А теперь скажите, мистер Клинтон, вы осмотрели квартиру Кассельмана на предмет обнаружения отпечатков пальцев?

— Да, сэр.

— И что вы обнаружили?

— Дверные ручки во всей квартире были кем-то тщательно протерты, нигде не осталось никаких отпечатков, за исключением…

— И что это за исключение?

— Ручка двери черного хода. На этой ручке остался отпечаток большого пальца левой руки.

— Вам известно, кто его мог оставить?

— Да, сэр.

— Кто же?

— Мистер Гомер Гарвин.

— Ваша очередь вести допрос, — сказал Хендри, поворачиваясь к Мейсону.

— Откуда вам известно, — спросил Мейсон, — что кто-то намеренно стер в комнате все отпечатки?

— Обычно в любом помещении бывает множество отпечатков пальцев. Одни старые, наполовину смазанные, другие вполне пригодные для идентификации. Но когда сталкиваешься с полным отсутствием отпечатков, это определенно указывает на то, что кто-то специально стер их.

— Когда это произошло?

— Этого я не могу сказать.

— Значит, вы обнаружили отпечаток пальца на этой ручке? И вы смогли идентифицировать его?

— Да, сэр. Это был отпечаток большого пальца левой руки Гомера Гарвина.

— Младшего или старшего?

— Старшего.

— Когда был оставлен этот отпечаток?

— Не знаю.

— Он был оставлен до того, как было совершено убийство?

— Я не могу это утверждать. Но я не смею утверждать, что, поскольку других отпечатков в помещении не было, их мог удалить тот, кто находился внутри, то есть мистер Гарвин.

— Но могло случиться так, что кто-то протер все ручки изнутри, а мистер Гарвин, поднявшись по служебной лестнице дома, нашел дверь квартиры открытой и закрыл ее. Именно тогда он и мог прикоснуться к ручке своим большим пальцем. Разве такая возможность исключается?

— Нет, сэр. Я уверен, что он был оставлен умышленно, — на это указывает его необычное положение.

— Но ведь кто угодно мог взяться за ручку, разве нет? Или просто повернуть ее.

— Что вы хотите сказать?

— Ведь круглые ручки насаживаются на шпиндель и крепятся гайкой. Ручка, которую вы обследовали, вполне могла раньше находиться снаружи. И отпечаток пальца мистера Гарвина мог быть сделан на внешней ручке, а после этого уже кто-то в перчатках мог поменять местами наружную и внутреннюю ручки?

— Да, конечно, если заняться всякими фантастическими предположениями, я вынужден признать — такое возможно.

— У меня все, — закончил Мейсон.

— Если суд не возражает, — произнес, поднимаясь на ноги, Гамильтон Бюргер, — я хотел бы вызвать свидетеля противной стороны. Я имею в виду Гомера Гар-вина-старшего.

После того как Гарвин принес присягу, прокурор начал допрос:

— Я хотел бы обратить ваше внимание на тот ботинок, который фигурирует как вещественное доказательство номер 33. Он ваш?

— Это мой ботинок.

— Был ли он на вашей ноге в ночь на восьмое октября?