Мейсон с минуту размышлял, потом медленно произнес:

— Решай сама.

— Спасибо, — ответила Делла с наигранной скромностью.

Глава 13

Около половины третьего Делла Стрит вошла к адвокату и многозначительно произнесла:

— В приемной ждет младший.

— Гарвин?

— Он самый.

— Хочет меня видеть?

— Просто горит желанием.

— Как настроен?

— Судя по тому, как он держится, настроение не из лучших. Весь трясется от злости и чуть не лезет в Драку.

— Тогда давай его сюда.

— Шеф, может, позвать Пола Дрейка или кого-нибудь из оперативников?

Мейсон покачал головой.

— Но молодой Гарвин — высокий и сильный мужчина, — настаивала Делла. — И вы сами понимаете, как это может отразиться на деле, которое вы ведете, если тут произойдет вульгарная потасовка.

— Проси, — повторил Мейсон, — надеюсь, он прислушается к голосу разума.

— Не похоже.

— Все-таки пригласи, постараемся все уладить. Если он увидит тут Дрейка, то подумает, что я боюсь. Это не годится. Я должен говорить с ним как мужчина с мужчиной — начистоту. Думаю, я смогу прочистить ему мозги.

— Ну и пожалуйста, — недовольно заметила Делла, — но мне это не нравится.

Через несколько секунд дверь широко распахнулась и молодой Гарвин буквально ворвался в кабинет.

— Что это вы вытворяете, Мейсон? — закричал он с порога.

— Присаживайтесь, — спокойно предложил адвокат, — и поговорим без эмоций. Прежде всего хотелось бы знать, из-за чего вы так кипятитесь?

— Мне тоже хотелось бы знать, ради чего вы пачкаете доброе имя моей жены?

— Я не понимаю, каким образом.

— Все понимают, а вы нет!

— В чем конкретно моя вина?

— По вашей милости она главная подозреваемая в деле об убийстве Джорджа Кассельмана.

— Каким образом?

— А таким. Это вы заставили меня передать Стефани Фолкнер этот проклятый револьвер. Черт возьми, Мейсон, я так это не оставлю… Я требую, чтобы вы дали отчет в своих поступках как адвокат и как мужчина. И смотрите… если ваши объяснения не покажутся мне убедительными! Я просто разобью вашу дурацкую башку, прежде чем выйду отсюда!

Мейсон бросил на молодого человека ледяной взгляд.

— И вы считаете, что многого этим добьетесь?

— Во всяком случае, я получу огромное удовольствие.

— Это может стоить вам сломанной челюсти, — холодно продолжал Мейсон. — Но вопрос в другом: что от этого выиграет ваша жена? Вы даете повод газетчикам для того, чтобы расписать… наши недоразумения.

— Они и так все распишут.

— Нет, не осмелятся. Они не осмелятся печатать живописные подробности, если вы не сообщите им главное, к чему они уж добавят все, что в голову взбредет. Так что прошу спокойно сесть в кресло и рассказать мне обо всем. Не согласны — будьте любезны убраться отсюда и не мешать мне расхлебывать эту кашу одному!

Гарвин шагнул было к столу адвоката, нерешительно остановился, заметив в глазах Мейсона холодный блеск, отступил в сторону и прислонился к углу его большого стола.

— Дон работала в Лас-Вегасе, — сказал он сердито, — была знакома с Кассельманом и…

— Как я понимаю, Дон — ваша жена?

— Да. Дон Джойс. Так вот, этот Кассельман со всеми искал знакомства. Девушкам, которые занимаются такой работой, как у Дон, всегда нужны истинные друзья. Туристы приезжают и уезжают… Каждый готов позариться на лакомый кусочек… Одно у них на уме. Кассельман был из местных. Он относился к ней хорошо, ну… и нравился ей.

— Они встречались?

— По-видимому.

— Она знала, что он здесь, в городе?

— Да. После того, как в газетах появилось сообщение о нашей женитьбе… Ну, Кассельман позвонил, просто из вежливости, и поздравил.

— В этом нет ничего плохого, — заметил Мейсон.

— Черт, дело в том, что полиция нашла в квартире Кассельмана записную книжку с номером телефона

Дон и установила, что у Дон имеется номер его телефона.

— Больше ничего?

— Во вторник вечером, когда Кассельман был убит, — продолжал Гарвин, — мне нужно было уйти из дому, чтобы встретиться с одним оптовиком, у которого я собирался купить сразу двадцать машин. Его дела шли не блестяще, поэтому он решил продать свои машины, а вырученные деньги вложить в новое предприятие. Сделка для меня была выгодной, и я не хотел упускать этой возможности.

— Вы условились о встрече?

— Да.

— В котором часу?

— Пусть это вас не волнует, — снова рассердился Гарвин. — У меня железное алиби.

— Револьвер взяли с собой?

— Нет. Он остался в ящике письменного стола.

— Ясно. А где в это время находилась ваша жена?

— Там, где полагается жене в такое время, — дома, ждала меня. Она, правда, дулась на меня за то, что в наш медовый месяц я бегаю по делам.

— Когда вы вернулись, она была дома?

— Разумеется.

— В котором часу вы вернулись?

— Примерно в десять. Точно не помню. Было довольно поздно.

— Все это время ваш револьвер лежал у вас в конторе?

— Да. Когда я отправился домой, то вынул его из ящика и взял с собой.

— А у вашей жены есть ключ от конторы?

Гарвин заколебался.

— Так как же? — повторил свой вопрос Мейсон. — Есть или нет?

— К несчастью, есть. Но она им никогда не пользовалась. Бросьте, Мейсон. Повторяю — она сидела дома!

— Хорошо, пусть будет так.

— Вся загвоздка в том, что она не может это доказать.

— И не надо, — сказал Мейсон. — Тот, кто предъявит ей обвинение, пусть докажет, что ее не было дома.

— Да, это так, но есть одно осложнение…

— Какое?

— В тот вечер я звонил домой, но, видимо, набрал неправильный номер — никто не ответил…

— Совсем необязательно об этом сообщать кому-нибудь, — заметил адвокат.

— Это касалось нашей сделки. Понимаете, во время разговора с этим человеком понадобились кое-какие цифры касательно моих счетов. Они указаны в записной книжке, которую, как мне казалось, я прихватил с собой, но она осталась дома на туалетном столике.

— Тогда вы позвонили жене?

— Да.

— Никто не ответил?

Гарвин молча кивнул, потом повторил:

— Скорее всего, попал не туда.

— Вы звонили только раз?

— Нет. Дважды.

— И опять никто не ответил?

— Никто.

— Сколько времени прошло между звонками?

— Минут пять — десять. Поймите, Мейсон, я переехал на эту квартиру всего две недели назад, так что легко мог перепутать цифры. Это однозначно, потому что Дон наверняка была дома. Она не из тех, кто способен лгать. У нее есть одна отличительная черта — всегда режет правду в глаза.

— Тот человек, с которым вы встречались, знал, что вы звоните домой?

— В том-то и дело, что знал, черт бы его побрал! Но он, конечно, не мог знать, что я ошибся номером.

— Но ведь вы набирали номер и вам никто не ответил?

— Вот именно.

— Выходит, тот человек был уверен в том, что вы звоните домой и никто не подходит к телефону?

— Да.

— Наверное, вы что-то сказали ему по поводу того, что жена не отвечает по телефону?

— По-моему, да.

— В котором часу вы звонили домой?

— Что-то около девяти.

— Когда вы ушли из дому?

— Меня не было весь вечер. Сначала пришлось показывать машину одному важному покупателю… потом проводили совещание… потом подвернулась возможность купить эту партию машин, и я помчался к этому парню, пока другие не опередили. По дороге остановился, чтобы перекусить. Взял бутерброд — вся моя еда за день. В принципе я собирался вернуться домой пораньше и отвести Дон в какое-нибудь приличное место пообедать.

— Но вернулись позднее, чем планировали?

— Да.

— И съели только этот бутерброд?

— Да.

— Вы предложили жене поехать куда-нибудь пообедать?

— Да-

— А что она?

— Она рассердилась на меня за то, что я не приехал к обеду и что занимаюсь делами больше, чем женой. Короче говоря, малость повздорили.

— Это все, что вы можете сообщить? — спросил Мейсон.

— Абсолютно все, кроме этой вашей тупоумной затеи выстрелить в мой стол… Теперь полицейские заявляют, что мой револьвер — орудие убийства. Но это совершенно невозможно! Просто смешно и нелепо! Чего доброго, теперь имя Дон попадет в газеты!

— Нет, если только не наделаете глупостей, — усмехнулся Мейсон. — Полицейские считают, что орудие убийства было у меня, что я с ним отправился к вам, попросил ваш револьвер и выстрелил из него в стол, а потом в суматохе подменил оружие, положив ваш револьвер к себе в карман.

Лицо Гарвина выразило изумление.

— Это они так утверждают?

Мейсон кивнул.

— Но почему? Они пытались купить меня на том, что жена отправилась ко мне в контору, взяла револьвер… Они сказали, что Кассельман, возможно, пытался шантажировать Дон и… Да, откуда вам известно, что полицейские так считают?

— Потому что один недавно был у меня и пригрозил арестовать за сокрытие улик.

Гарвин медленно отошел от стола.

— Клянусь небом! — воскликнул он. — Мне это не пришло в голову, хотя вы вполне могли так поступить. Очевидно, я порядочный простофиля! Вы не настолько наивны, чтобы палить в стол.

— Теперь ответьте, Гарвин, из какого револьвера я выстрелил? Из того, который вы вынули из стола, или из того, который у меня был при себе?